Семеновна без разговоров ринулась вперед:
— Светка, отстань от мальчика, мы здесь!
Наша предводительница отреагировала коротким, но совершенно нецензурным словом. Похоже, она и впрямь сильно волновалась.
— Пошли, — коротко бросила она, повернувшись к двери.
— Погоди… — остановил ее Митрич. — Мне тут это… к мужику одному зайти надо.
А вот у «мужика» начались неожиданности. Лейтенант стражи Чатланин, быстро просмотрев бумаги по сделке и проверив, что Бользен не забыл предложить Митричу дружбу, почему-то не стал травить охотничьи байки, а очень серьезным тоном предложил:
— Так, раз уж вы все пятеро здесь, задержитесь, пожалуйста, ненадолго.
— Это еще зачем? — немедленно окрысилась Сергеевна.
— Надо, — уклончиво объяснил стражник.
— Мы арестованы? — подняла бровь травница.
— Да господь с вами! — замахал руками мент. — Даже не задержаны. Считайте это личной просьбой.
— Я так понимаю — довольно настойчивой?
— Скорее — очень убедительной, — обезоруживающе улыбнулся Чатланин.
— Интересное кино. Про индейцев, — влезла в разговор Семеновна. — А если…?
— Ну зачем вам «если»? — стражник был само обаяние. — Посидите у меня в кабинете, чай попьете, поболтаем… Я вас долго не задержу.
Вот здесь встревожились уже все, только Андрюшка непонимающе смотрел на нас, пока Митрич не буркнул в ответ на немой вопрос: «Лошадь обходи спереди, корову — сзади, а мента — со всех сторон». Двинувшийся вверх по лестнице стражник хмыкнул, но промолчал.
В кабинете лейтенант плюхнулся за здоровенный деревянный стол, мы же дисциплинированно расселись на стульчиках, рядком выстроенных вдоль стены. Отчего сразу стали напоминать ласточек, кукующих на проводе перед перелетом в Африку.
Стражник, как и любой мент, светить свои карты отчаянно не любил, поэтому некоторое время просто молчал, пристально нас разглядывая. Потом у него блымкнуло оповещение почты. Он отвлекся на интерфейс, помрачнел, и, наконец, соблаговолил объясниться:
— Ну что, господа пенсионеры и школьники…
— Я студент, — буркнул Андрюшка, но оратор поправку проигнорировал.
— … у меня к вам деловое предложение. Предлагаю сделку. Вы мне в подробностях рассказываете, что там у вас произошло вчера во «Второй молодости». Я вам в ответ излагаю — что может с вами произойти сегодня, и почему я, собственно, вдруг стал таким гостеприимным. Идет?
Сергеевна пожала плечами, и со словами: «В общем, секретов тут никаких нет», довольно подробно пересказала недавние события. Стражник слушал внимательно, задал пару непонятных юридических вопросов, наша предводительница так же непонятно ответила, а потом вполне доходчиво добавила:
— Без толку, лейтенант, трюк был одноразовый. Это «дырка» затыкается одним указом герцога, и, зная его оперативность, я более чем уверена, что указ вышел еще вчера.
— Понятно, — лейтенант задумчиво побарабанил пальцами по столу.
Потом, очевидно приняв решение, он заговорил:
— Окей, спасибо. Тогда о том, почему я вас задержал. Есть небольшая проблемка — у меня в участке завелась «крыса». В принципе, всем прекрасно известно, что у герцога имеются глаза и уши во всех близлежащих княжествах, а уж иметь «барабанов» в силовых структурах — сам бог велел. Но я, как вы догадываетесь, вовсе не в восторге от того, что у меня кто-то сливает инфу налево. Проблема в том, что ваши приключения в социальной локации были рассказаны в присутствии массы народа, поэтому крыса откланялась неузнанной. Сегодня стражу на городских воротах и у телепортов обеспечивает мой участок, и после вашего ухода я на всякий случай ребятам маякнул. И не зря, как выяснилось. Только что, при вас, получил ответ — семь минут назад к нам по телепорту прибыли двое ребят герцога. Причем спецы не из последних — можете собой гордиться, старик, судя по всему, относится к вам весьма серьезно.
— Блин, да зачем ему это надо, с пенсионерами воевать? — удивился Андрюшка. — Мы же для него — типа пыль под ногами.
Светлана улыбнулась и пояснила:
— Это вопрос репутации, Андрей. Языки на привязь не посадишь, а слух о том, что какое-то старичье герцога нагнуло, разойдется очень быстро. На нас-то ему по большому счету плевать, мы все впятером стоим дешевле, чем день его работы. А вот на конкурентов — совсем не плевать. А конкуренты послушают последние сплетни, да призадумаются — а не постарел ли герцог? Похоже, старик хватку теряет, раз его какие-то пенсионеры уступить заставили. А не пощупать ли нам его за вымя? Вот поэтому старик не успокоится, пока нас по асфальту тонким слоем не размажет.
Стражник подтверждающе покивал и продолжил:
— Что этим ребятам у нас надо — можно только догадываться. Могу предположить, что они решили историю с Бользеном покрутить. Сами понимаете, реанимировать любое дело можно, особенно если предварительно смазать в нужных местах. Я за ними своего паренька отправил, думаю, минут через двадцать он мне доложится, и все будет ясно. А вам лучше это время у меня пересидеть — спокойнее получится.
И тут в разговор неожиданно включился Митрич:
— Сынок, ты уж прости меня, старика, я человек военный, и во все эти ваши загадки-отгадки играть не умею и не люблю. Ты мне прямо скажи — с какого рожна ты вдруг нам помогать решил? Я ведь хоть и беспощадный, но не дурной, и вижу: ты и ситуацию с яйцом в мою пользу выкрутил максимально возможным образом, и сейчас вот с нами возишься. На кой хрен тебе это? Только в уши мне по своей ментовской привычке не пой про добро и справедливость, не поверю. Это вон Андрюшка по молодости своей еще может доброе дело за просто так сделать, а в ментуре такого борца за народное счастье давно б вместе с форменной обувью сожрали. А ты ведь и в реале мент, причем с немалыми звездами, я вашу породу хорошо знаю.
Реакция лейтенанта меня удивила — он вдруг оглушительно заржал. А, отсмеявшись, кивнул головой.
— Все верно, дед, мент я, причем не лейтенант, посолиднее у меня звездочки, тут ты прав. Я тебе больше скажу — в этом здании все менты, поголовно, я других на работу не беру. Причем все с хорошим опытом работы «на земле», мне крысы канцелярские в участке без надобности. А интерес мой простой — не люблю я герцога. Мы ведь соседи, тут хочешь не хочешь, а периодически на узкой дорожке столкнешься. Вот и мы с ним пару раз повстречались, и расстроил он меня. Сильно расстроил, прямо кушать не могу. Так расстроил, что любую возможность ему в кашу наплевать с невинным видом я использовал, использую, и буду использовать. Я понятно объяснил? Есть и еще одна причина, но это уже действительно лирика.
— Какая? — заинтересовался Митрич.
— Ну ты, Сапог, и впрямь валенок! — вмешалась в разговор Семеновна. — Ты на имя-то его посмотри! Кто сейчас этот фильм вообще помнит
[60]? Небось, тоже, как и мы — пенсионер, вот и решил помочь по-стариковски.
