Меж тем Светлана извлекла из сумки мобильник и повернулась к Митричу.
— Номер диктуй.
— Девятьсот три, два, двенадцать, восемьдесят пять, ноль шесть
[145].
Пошли гудки. Светлана переключила аппарат на громкую связь. Андрей долго не отвечал, наконец, на восьмом, что ли, гудке, в трубке прозвучало:
— Да.
— Андрей, это Светлана Сергеевна из игры. Андрюшенька, послушай меня…
— Нет, это вы меня послушайте! — перебил ее наш воспитанник. — Я все понял, все нормально! Вам восемьдесят, мне восемнадцать. Как бабушка говорила, гусь свинье не товарищ! Я всегда для вас сопляком буду, и слушать вы меня никогда не будете, только типа из вежливости. В общем, так. Что было то прошло. Я вам чем-то помог, вы мне что-то сделали. Все, это дело прошлое, и мы с вами в расчете! Никто никому ничего не должен. Ломать игру я вам не стану, через час запущу «Раздел» на дядю Сережу. Там, правда, срок ожидания трое суток, но ничего, я подожду, пока дела свои в порядок приведу. Я тут с юристами папиными поговорил, там есть чем заняться. Все, все честно, мы в расчете! А вот потом посмотрим кто из нас сопляк, и кто должен молчать в тряпочку!
И Андрей бросил трубку.
Больше мы до него в тот вечер так и не дозвонились. Даже я и Семеновна. Узнав, кто на проводе, он тут же прекращал разговор. Наконец, поняв, что ничего мы от своего бывшего «барина» не добьемся, мы сели пить чай.
Нехорошая была тишина. Та, которую называют «гробовая».
Не выдержав, я спросил, чтобы хоть что-то спросить:
— А что за «раздел» он запустит, я не понял?
Светлана махнула рукой и бесстрастным тоном ответила:
— А, вы так и не читаете гайды. Это клановая функция. Если происходит серьезный внутренний конфликт, чтобы не распускать клан, можно запустить «раздел»: указать двух лидеров и народ должен сделать выбор между ними. Название клана герб и замок, если он есть, остаются за той частью, которая собрала больше народу, оставшиеся оформляют новый клан. Остальное имущество делится пропорционально. В общем, механизм для цивилизованного развода. Что касается нас, то Андрюшка просто дает нам возможность доиграть. Альтернативным лидером он назначил Митрича, теперь у нашего охотничка есть теоретические шансы захватить себе участок и выиграть игру в Пограничье.
— Хм… А если Андрюха тоже захватит?
— Поскольку мы стартовали единой командой, победитель будет только один. Тот, у кого будет больше земли. Судя по всему, это он и имел в виду, говоря, «посмотрим, кто играет лучше».
— Он что, дурак? — не понял я. — У нас и так шансов особо не было, а уж у него одного…
— Он не дурак, он максималист. Ему 18 лет, ты не забыл? — ответила Светлана.
— А с квестом что будем делать? — продолжал допытываться я.
— А уже ничего, похоже, не будем делать, — грустно улыбнулась Светлана. — Он на пятерых…
Она сделала паузу, а потом все-таки договорила.
— … был.
Все опять помолчали.
— А давайте, — вдруг вскинулась Семеновна, — давайте, когда он раждел жапустит, все к нему в команду запишемша! Ну, кроме Митриша, конешна… — закончила она уже не так уверенно.
— Конечно, записывайтесь! — махнул рукой Митрич. — Записывайтесь к нему, а я вообще нахрен из игры уйду. Меня он, похоже, по-любому не возьмет, да и хер с ним! Слова, видишь ли, никому не скажи. Все, блин, натуры нежные! Как совы, мля
[146]!
— Так, все, заткнулись все! — хлопнула в ладоши Сергеевна. — Сейчас наговорим тут друг-другу в горячке — потом пять лет не развяжем! Значит, так — как минимум три дня у нас есть. Живем как обычно, никто ни к кому не регистрируется, никто ни к кому в душу в не лезет, никто никого ничем не попрекает! Через пару дней я попробую еще раз с Андрюшкой поговорить. И он остынет, и мы успокоимся. В самом крайнем случае скинемся Митричу на билет. Пусть летит в Москву лично извиняться. Там заодно и очно познакомитесь! А сейчас чай допиваем, и спать! Завтра трудный день будет.
Чай мы допили в молчании и только в коридоре Митрич вдруг сказал мне:
— Мить, завтра пойдем твоего скелета качать. Как бы там дальше ни сложилось, а мечник нам нужен позарез. Без мечника мы пропадем.
Я посмотрел на друга, и вдруг сказал:
— Серега, а пойдем выпьем! Надо же нам когда-то это сделать? У меня есть.
Митрич очень внимательно посмотрел на меня и неожиданно тихо сказал:
— Я, Мить, с горя не пью, и тебе не советую. Водка, она ничего в твоем настроении не поменяет, она только усиливает. Тебе оно надо? Поэтому я с горя только поминаю. Но здесь до этого еще не дошло, слава богу.
А потом вдруг улыбнулся, и ткнул меня кулаком в плечо.
— Не кисни, брат! Прорвемся!
И пошаркал по коридору к своей двери.
***
Назавтра мы старательно делали вид, что ничего не случилось. Ближе к обеду это даже начало получаться.
Мы подтрунивали над Цитамолом, который после каждого упокоенного моба упоенно толковал о своей воинской крутизне. Мы подкалывали Семеновну, которая наконец-то вытащила из моба вожделенный лут, но шмотка оказалось специфической — брутального вида женские панталоны «с начесом», дающие +2 к силе. Мы, наконец, просто трепались ни о чем.
Но все это как рукой сняло около семи вечера, когда Митрич вдруг сказал:
— Андрюха в игру вошел.
— Откуда знаешь? — немедленно спросила Светлана.
— Он у меня на карте отображается. Мы с полмесяца назад выставили этот режим, когда неожиданные нападения отрабатывали. Я его вижу, он меня нет. Я потом убирать не стал, удобно. А он, похоже, забыл.
— И где он сейчас? — спросил я. — В Молодях?
— Нет, вышел из деревни, идет куда-то на север. Пойду-ка я к нему сбегаю!
— Я тебе пойду!!! — от избытка чувств Семеновна аж замахнулась на своего напарника. — Опять все испортить хочешь?
— Действительно, Сереж, что за детство! — возмутилась Светлана. — Договорились же, дай ему остыть!
