— Бегом, к стене! — закричал Тарас, — Спиной к стене станем, главное — не дать себя окружить!
— Ага! — крикнула Ольга. — Ну их нафиг, вдруг они бешеные…
Они успели. На черте, но успели. Честно говоря, спасло их только то, что и двигались больные крысы как-то неторопливо и неуверенно.
В комнате наблюдения Митрич быстро пересчитал на мониторе нападавших крыс, и буркнул:
— Опять — двадцать пять
[93].
— Два по десять и два по двадцать пять — семьдесят получается — быстро прикинула Светлана. — Если третий зал будет последний, то десять по дороге и двадцать в зале.
— Ох, не считала бы ты хвостики неубитых крыс… — буркнул суеверный Митрич. И как в воду глядел.
То, что с больными крысами что-то неладно, стало понятно уже через пару минут. Сначала все обратили внимание, что и эти крысы тоже рвались к Петьке. Казалось, кроме толстенького книгочея, никто их всерьез больше не интересует — на остальных они толком и не агрились. Даже Патрик не привлекала их внимания, несмотря на все свои танковские абилки. А вот добраться до петькиного горлышка они рвались всерьез, готовые ради вожделенной цели и жизнь отдать. На открытой местности все могло бы кончится печально, но у стенки троих мечниц вполне хватило, чтобы плотно перекрыть все подступы к хилу. Крысы обступили группу плотным полукольцом, но никакого серьезного вреда причинить не могли, ибо участь основной массы была незавидна: или мешать друг другу в первых рядах, или толпиться во второй линии за спинами своего авангарда. Впрочем, странности на этом не закончились — повышенное внимание к хилу было только первым звоночком, второй прозвенел буквально через пару минут:
— Не могу понять, — закричала Ольга, — они что, бессмертные что ли? Я по этой с черным ухом три полноценных удара провела. Она не то что не померла — даже в оранжевый сектор не свалилась.
— Точно, такая же фигня! — тут же откликнулась Татьяна — Бью ее, бью, а она только глазками лупает.
Меж тем в комнате тренеров Митрич с Андрюшкой всерьез встревожились, и принялись щелкать кнопками.
— Блин, больные-то они больные, а помирать не торопятся. Сколько же у них урона режется-то, интересно мне?
— Я посчитал, дядя Сережа. Восемьдесят процентов.
— Сколько?
— Восемьдесят.
— Перепроверил?
— Да.
— Тогда нашим капец, — убитым голосом сказал Митрич. — Раньше или позже, но они сольются.
— Дядя Сережа, но зато у крыс этих дебильных и дамаг копеечный, они девчонкам урона почти не наносят.
— Это ничего не меняет. — махнул рукой Митрич. — Просто сольются позже.
Вскоре и осажденные заподозрили неладное.
— Слушайте, — заявила Татьяна безапелляционным тоном, — а ведь мы сливаемся. Мы еще ни одной крысы не завалили, и, похоже, не завалим. Они, как до оранжевого сектора доходят, сразу с передовой сваливают — отлечиваться в тылу. А на их место свеженькая крыска приходит.
— Ну так и они у нас никого не завалили и не завалят — легкомысленно заявил Петька. — Тарас хоть из-за вашей спины в них пуляется, а мне реально делать нечего. Самый скучный бой, честное слово!
— Да, только мы через час устанем, — объяснила Татьяна ласково, как несмышленому дошкольнику, — А им пофиг. Они мобы, они железные, как роботы.
— Так что нам тогда делать? — грустно поинтересовался Петька.
— Воевать дальше — философски пожал плечами Тарасик. — Не в плен же к ним сдаваться. Может, за час что и изменится?
Прошла примерно четверть часа, но ничего не поменялось. Крысы по-прежнему пытались прорваться к Петьке, девчонки по-прежнему пресекали эти попытки на корню, хотя и заметно устали. Волосы под шлемами липли к вспотевшим лбам, барышни тяжело дышали, а их удары уже не были такими быстрыми и сильными.
— Слушайте, но анреал же! — не выдержала Ольга. — Сливаемся, конкретно сливаемся!
И она, лихо крутанув граблями в воздухе, подцепила одну из нападавших крыс снизу, после чего, поднатужившись, хоккейным ударом отправила ее в стенку. Та, впрочем, только пискнула, шлепнулась на пол, и, мимоходом почесавшись, не торопясь потрусила обратно к месту схватки. А ее место давно уже заняла свеженькая воительница.
— Давайте что-нибудь делать, проиграем же! — не унималась Ольга.
— У тебя есть конкретные предложения? — невозмутимо поинтересовался Тарас, отправляя в полет очередной огненный шар.
— Ну-у-у-у… — задумалась носительница тазика на голове. А потом, просияв, заявила — Есть!
Судя по всему, идея, пришедшая ей в голову, показалась ей настолько привлекательной, что она просто пританцовывала от нетерпения, объясняя.
— А давайте одну крысу всей толпой завалим? Смотрите — я ее с размаху бью сверху, есть у меня абилка «проникающий удар», кастуется только долго. Потом держу ее граблями, а девчонки шинкуют ее с двух сторон. Ты, Тарас, лупишь самыми суровыми заклами, а ты, Петька… У тебя же тоже атакующее заклинание должно быть?
— Ну, есть, — солидно отозвался Петька — «Луч Света». Только он слабенький совсем.
— Пофиг. Ты, значит, гасишь ее Лучом Света. Впятером-то мы ее должны завалить!
— Хм… — изрек Тарас. — А может и сработать. Давайте попробуем. Только ты похилее кого-нибудь найди.
— А вот эту барышню давай — кивнула перед собой Ольга. Там неумело пыталась прогрызть ее ботинок маленькая, в сравнении с другими, крыса с черными ушками и изрядными проплешинами. — У нее уже почти двадцать процентов сбито. Готовы? Я кастую!
И Ольга, помедлив секунд тридцать, с размаху залудила бедолаге граблями по шее. Тут же слева и справа по крысе начали работать Патрик с Татьяной. Тарас, не останавливаясь, метал один файрболл за другим и даже Петька что-то выжигал на ее облезлой шкурке белым лучом. Здоровье крысы довольно быстро поползло вниз, но тут она запищала совсем уже пронзительно, скорее даже заплакала, чем запищала. Тут у со всеми остальными крысами произошла неожиданная перемена. Дравшиеся до этого неторопливо и даже вальяжно, они вдруг мгновенно ускорились. Казалось, что благородная ярость вскипела, как волна, и крысы ринулись в атаку, словно в последний решительный бой.
Пришлось бросать недобитка и отчаянно отбиваться, иначе бы крысы точно прорвались к Петьке. А подранок, обиженно повизгивая, выбралась из схватки, и, усевшись неподалеку, принялась зализывать рассеченную лапку, словно дворняга какая.
Крысиный порыв, впрочем, иссяк так же быстро, как и возник, и все вновь вернулось к неспешному позиционному противостоянию с печальными для наших воспитанников перспективами:
