— Вы правы. И в бизнесе та же фигня. Спасибо за науку. Я вам должен.
— Сочтемся, — хмыкнул Митрич.
Дальше мы бежали молча — берегли дыхание. И вот, когда я уже морально готов был сдаться и свалиться без сил, подлый мотылёк сбавил скорость. Пришлось бежать дальше, правда, всё больше и больше отставая от основной группы. Добрая девочка Таня хотела было задержаться и сопровождать меня, но суровый Митрич покачал головой:
— Сейчас каждый из вас — на вес золота. А любой из нас — опционально. Не боись, догонит нас Митя. Вперед, вперед!
Светлана порывалась что-то ему сказать, но Митрич только сурово помотал головой и отмахнулся. Светлана, чтобы не ронять авторитет командира, тоже махнула рукой и убежала вперёд.
И только я телепался сзади.
* * *
Меж тем мотылёк явно выводил нас из джунглей — в застоялом и недвижном воздухе явно появились какие-то новые нотки. Пахнуло водой — причем водой текучей. Да и звуки впереди всё больше напоминали громыхающую воду.
Когда я, задыхающийся, выскочил на берег реки, то обнаружил, что не ошибся. Здесь джунгли резко, как обрезанные, переходили в горы. А со скал, разливаясь в полете широким водопадом, падала речка. Небольшая — не Волга и даже не Орь, но зато быстрая, звонкая и говорливая. Перед водопадом была небольшая каменная площадка на которой валялось окровавленное тело Андрюшки, а трое наших оставшихся воспитанников бились с двумя здоровенными обезьянами. Обезьяны выглядели вполне цивилизованно, обе были обряжены во вполне приличные доспехи, левая довольно ловко орудовала копьем, правая же наседала на Ольгу с палицей. Я — уже на автомате — тут же посмотрел уровни. Нормально, оба примата были практически ровней нашим, всего-то 6 уровня. Высокие характеристики оружия обеих паладинш показатели как минимум уравнивали. А наличие Тарасика, укрывшегося за деревом и ловко швырявшегося оттуда огненными шарами, делало исход боя вполне предсказуемым.
Косвенным образом это подтверждала и реакция Митрича. «Слуга царю, отец солдатам» за боем не следил от слова вообще, а повернувшись к баталии спиной, нервно допытывался у старушек:
— И что — никто не видел, куда эта проклятая бабочка делась? Ну вы же впереди меня бежали, что у вас — глаз нет!
— Да достал ты, сапог! — орала в ответ Семеновна. — Не улетала она никуда, говорят же тебе! Исчезла — и всё! В речке утопилась, блин!
— Ага! — ярился офицер запаса. — Ну и куда нам теперь? Плот сколачивать, и вниз по течению плыть, труп искать? Так здесь не то что плот, здесь на байдарке не пройдешь! Узковата речушка!
Тут он, наконец, заметил меня.
— О, Митя! Прикинь — эти вороны бабочку потеряли! Тут вообще весело было — студенты первыми бежали, ну и Андрюха с ними, ну а чо — дело молодое! Я так понимаю, выбегают они сюда, на площадку, эти мартышки со скал им навстречу прыгают, и одна из них Андрюхе по кумполу своей железной палкой и залудила. Тот, конечно, сразу с копыт, лежит, скучает, перерождения ждёт. Вот просто не везет парню в последнее время. А вторая на Татьяну прыгнула ну и, конечно, огребла лопатой по… По лицу. И, самое главное — пока это месилово шло, эти капустницу эту вредительскую проворонили.
— Да ты на себе посмотри, голова твоя пенёк! — взъярилась Семеновна. — Сам-то что лицом торговал? Ты вообще на эту бабочку внимания не обращал, сразу в драку полез распоряжаться, кто кого бить будет. А теперь на нас сваливает.
— Ой, да нужны вы мне! — махнул рукой вояка. — Все равно здесь явно конец дорожки, сейчас ребята этих макак сложат, мы здесь все по камешку перевернём, найдем, куда дальше двигать!
Я хотел сказать: «Не надо переворачивать», но не смог. Я стоял, согнувшись и упершись руками в колени, и тщетно пытался хоть что сказать. Натрудившиеся лёгкие жадно гоняли воздух туда-сюда, а вот гордо как будто перехватило. Наконец, я плюнул на эти попутки и просто показал рукой.
— Ты чего это, Мить? — забеспокоился Митрич. — Случилось что ли что?
Он бросил лаяться со старушками и двинулся в мою сторону. В это время кто-то сзади столкнул меня с тропы.
Я рухнул на землю, и душивший меня спазм, наконец-то, исчез.
— Водопад! — крикнул я.
Но было уже поздно.
Невысокая фигура добежала до конца каменной площадки, и, сильно оттолкнувшись, прыгнула прямо под водяные струи. Секунду спустя за ней с криком «Саня, погоди!» бросилась вторая. Тормоз сиганул в занавес водопада, крикнув:
— Сами вы крабы!!!
И только потом из джунглей к речке неторопливо вышли три высоких спортивных и дорого одетых мужика — очевидно, тренеры. Мило улыбнувшись и любезно кивнув нам, они один за другим последовали за своими воспитанниками. А последний повернулся к нам, еще раз улыбнулся и прижал руку к сердцу:
— Без обид, коллеги, хорошо? Ничего личного, сами понимаете — работа.
И прыгнул вслед.
* * *
Только после этого мы, как те морские фигуры, выполнили команду «Отомри!».
— Твою ж мать! — только и смог в сердцах сказать Митрич. — Вот это я облажался. В армии про такое говорили «весь в дерьме — от ранта
[136] до фуражки»!
— Правильно говорили, — ворчливым тоном подтвердила Семеновна. — Именно так это и называется.
— Да погодите вы! — цыкнула Светлана. — Митя, ты что сказать-то хотел?
— Да что уж теперь? — махнул рукой я.
— Ну все-таки?
— Это — я кивнул вверх, — Гора Цветов и Плодов в стране Аолайго. Родовое, так сказать, гнездо Сунь-Укуна. А там, за водопадом — пещера Водного занавеса, которую царь обезьян и открыл, первым прыгнув сквозь водяные струи. За это его, собственно, обезьяны царем и избрали. В пещере — наверняка данж, мотылёк нас именно к нему и привёл. Я сразу про пещеру понял, только сказать не мог — горло после бега перехватило. Вот только не я один место узнал, как выяснилось, и не мы одни до «Путешествия на Запад» додумались.
— Это точно… — скрипнул зубами Митрич. — Облажался я хуже лейтенанта зелёного. Недооценка противника — самая грубейшая ошибка! То, что воспитанники — идиоты, еще не значит, что тренеры — дебилы. Про тренеров-то я и забыл! А они не дураки оказались, пошли потихоньку за нами, и вот — на наших плечах в рай и въехали!
И он с досады ударил кулаком по камню, на котором и сидел.
— Что за «воспитанники — идиоты»?
Старшеклассники наконец-то закончили стучать по обезьянам металлическими предметами и магическими шарами и вернулись к нам.
