И действительно — белый мотылёк плясал в воздухе, будто специально привлекая к себе внимание. Увидев, что его заметили, он тут же полетел куда-то к северу, а наши экс-«легендарщики» кинулись за ним.
Глава 17
— Ух ты, точно — бабочка! — восхитился Петька. — Ну, привет, Великий Мудрец, Равный Небу!!!
И он помахал рукой экрану. Смотри ты, и впрямь читал
[140].
Меж тем Сунь Укун в образе бабочки (если это, конечно, был он) уверенно вел за собой наших ограбленных бедолаг. По уверенной геометрической прямой. То есть — по бездорожью, через буераки, канавы и овраги. И хотя наши «пионеры» знали, что за ними внимательно наблюдают, вскоре они перестали это принимать во внимание. Плохие слова звучали из их уст все чаще, и даже девушки отнюдь не гнушались табуированной лексикой. Надо ли говорить, что главным адресатом всех этих слов на «х», «п», «б», «ё» и «му» был вовсе не таинственный похититель, а мотылёк, который реализовывал на практике знаменитый постулат точных наук «кратчайшее расстояние между двумя точками — прямая».
Впрочем, мотылька все эти персональные аттестации вряд ли сильно задевали. Более того, если в бабочке и впрямь прятался Сунь Укун, то я более чем уверен — в этот момент он просто изнемогал от смеха. Будучи одним из самых ярких трикстеров
[141] мировой литературы, вряд ли он упустил бы повод поглумиться.
В это время Ольга запнулась за какую-то полусгнившую корягу и с размаху ударила лицом в грязь. В самом прямом смысле слова ударила — метра за полтора от коряги располагалась широкая и, как выяснилось, глубокая лужа. Ко всеобщему удивлению пустившая пузыри «принцесса» даже не выругалась. Она молча поднялась, молча размазала грязевые потоки где-то в районе глаз и молча побежала вслед за бабочкой. Тарасик, так и простоявший все это время с протянутой рукой, пожал плечами и побежал следом. Когда он поравнялся с Ольгой, то услышал:
— Плюха, тебе деньги нужны?
— Всегда нужны! — не задумавшись ни на секунду, ответил Тарас.
— Тогда у меня к тебе дело. Как только мы добежим, прибей эту летучую сволочь файерболом. За тридцатку.
— За полтос, — столь же мгновенно отозвался Тарас.
— Договорились!
— Блин, продешевил, походу, — повертел головой Тарас. — А у тебя что, вообще никакого оружия не осталось?
— Вообще голяк, полный, — мрачно отозвалась Ольга. — Хоть с тапочком за врагом бегай.
— Понятно, — кивнул Тарас. — Тань, а у тебя есть чо?
— У меня кинжал, что с Якши выпал. Не меч, конечно, но урон у него неплохой. Нормально, практически. А у тебя как?
— В смысле? — удивился Тарас. — Что было, то и осталось. А вы что думали? Что я выкинул свой старый жезл, как только мне этот железный посох пообещали?
— Нет уж, мы так не думали — захихикала Ольга. — Мы думаем, что ты, небось, и скорлупу от яиц не выбрасываешь, и фантики от конфет аккуратно в коробочку складываешь.
— В общем, понятно, — подвела итог Татьяна. — Лучше всех у нас вооружен Тарас, потом я, а овца будет хилить, если чо. Да куда он опять в самую чащу летит?
Впрочем, девушки зря жаловались — джунгли заметно редели, а вскоре наши подопечные и вовсе вышли на торную
[142] дорогу. Мотылек, будто учуяв неладное, «свечкой» ушел в небо, быстро набрал высоту и вскоре потерялся в небе, так и не дождавшись огненного шара, которого Тарасик не успел скастовать.
— Лопух! — безнадежно махнула рукой Ольга. — Ни украсть, ни покараулить не способен.
— Да ты же видела, он как будто слышал, что с ним сделать собираются! — загорячился Тарас. — Тут никто бы не успел!!!
— А вот не надо было давать женщине обещаний, если исполнить их не в состоянии! — фыркнула Ольга. — Ладно, дыши носом и радуйся, что я с тебя штрафных санкций не требую. Что с тебя взять.
Тарасик просто побледнел от негодования — как всякий неопытный представитель мужского пола, она на «раз-два» повелся на древние как мир женские приёмы курощения, низведения и «виноватенья» мужчин. По всему должно было начаться долгое выяснение отношений, которое Ольга и провоцировала, но тут Татьяна шикнула.
— Заткнитесь, вы! Идет кто-то!
Вся троица моментом пырснула с дороги и через пару секунд уже укрылась в придорожных кустах.
Вскоре на дороге показались две фигуры, степенно о чем-то беседующие:
— Вот что я тебе скажу, братан — самое вкусная вещь это все-таки нутряное сало!
— Ну, если слаще морковки ничего не едал, тогда да. Но вот если бы ты хоть раз попробовал желудочный лёд…
— Воргены! — громко заявил Петька Пара. Потом посмотрел на мое непонимающее лицо и поправился. — Волки-оборотни.
Я присмотрелся. Действительно — несмотря на довольно-таки гуманоидное тело, головы у обоих собеседников были волчьи. У первого над головой было написано «Чудаковатый хитрец. 7 уровень», у второго — «Хитроватый чудак. 7 уровень».
Меж тем беседа оборотней продолжалась:
— Желудочный лёд?
— Желудочный лёд!
— Братан, ты гонишь!
«Братан» остановился и очень нехорошо посмотрел на собеседника. Потом сухо и лаконично попросил:
— Обоснуй.
Второй почему-то занервничал, и принялся запальчиво кричать:
— Братан, да ты сам посуди, ну это же типа чистая физиология! Не, ну реально! Желудочный лёд — это же типа голубоватого цвета жир в желудке, так?
— Сероватого цвета, — все так же сухо поправил Хитроватый чудак. — Голубоватого пускай «противные» хавают.
— Без базара, — легко согласился Чудаковатый хитрец. — Пускай сероватого. Но ты прикинь, братан, это же типа жир, так? И при этом из желудка, типа. Так?
— Допустим. И чо?
— А то, что в желудке жир не может сохраниться. Реально. Там же типа этот — желудочный сок. А он жиры типа разлагает. На этот… взрывалка еще такая есть. На нитроглицерин, во! Нам училка в школе рассказывала
[143]. Это наука типа.
