Оглянувшись, Эллария заметила заинтересованные взгляды женщин, обращенные на тора Шиана. Она сама с удовольствием любовалась бы красивым мужчиной, но сложившиеся обстоятельства вынуждали оставаться настороже. Как бы ни хотела говорящая ему довериться, такая роскошь была ей недоступна.
Вернувшись в палату, Эллария буквально кожей почувствовала витающее внутри напряжение. Энфария сидела на стуле около окна и нервно теребила край платка, она так и не сняла пальто. Тетя Роринда стояла в центре комнаты, скрестив руки на груди. Она словно опасалась побега дочери и заняла позицию между ней и входом. Мама Элларии с увлечением рассматривала пейзаж с ромашковым полем на стене, но, как только дверь открылась, пристально посмотрела на вошедшую дочь.
– Дорогая, мне интересно, почему с тобой пришел тор Хайвер? – Тора Сандра вопросительно выгнула бровь.
Подавив мученический вздох, Эллария честно ответила:
– Потому что, когда ты мне позвонила, он находился в хранилище. Изучал нужный ему материал.
– И какой же? – В светло-карих, как и у дочери, глазах мелькнуло подозрение.
– Я не имею права говорить об этом, – строго осадила мать говорящая. – В хранилище много книг, недоступных для широкой общественности. Неужели ты хочешь из-за любопытства оказаться на беседе в конуре ищеек?
– Лали, что за вульгарщина? – возмутилась тетя Роринда. – Конура… Он начальник отдела внутренних расследований, сын министра обороны и когда-нибудь займет место отца…
– Но это не отменяет факта, что оказаться в поле зрения его профессионального интереса может быть опасно для здоровья и жизни, – перебила Эллария, заметно разозлившись.
Вскоре ей предстояло делать вид, что она встречается с этим страшным человеком. И пусть внешне тором Шианом хотелось любоваться, лично говорящая предпочла бы делать это на расстоянии. А то и вообще на снимках в журналах! А ведь еще как-то объясняться с родственниками… Как было бы здорово, если бы они уехали до конца недели!
Поняв, что деточка решила в очередной раз показать характер, тора Сантра, не желая спорить, подхватила невестку под руку и вывела за дверь. Тора Роринда даже не успела велеть дочери не покидать палату.
– А теперь рассказывай, – устало приказала Эллария, опускаясь на стул.
– О чем? – невинно спросила Энфария, что-то заинтересованно высматривая через окно.
– Что не так с выбранной профессией?
– Все так.
Говорящая, возможно, и поверила бы, но упрямо задранный подбородок и нервно барабанившие по подоконнику пальцы выдавали кузину с головой.
– Если бы все было так, – Эллария добавила в голос ехидства, – тор Шиан рассказал бы мне. Но он посоветовал поговорить с тобой. Или ты желаешь продолжить разговор, когда вернется тетя Роринда?
– Нет, – поспешно буркнула Энфария и с досадой прикусила губу.
Все из-за этого несчастного похищения пошло не по плану! А ведь она продумывала поступление последние несколько лет, с тех самых пор, когда окончательно определилась с будущей профессией. Но узнай родители, на кого именно собралось учиться их чадо, заперли бы под семью замками! И выпустили бы из дома только для похода в храм на венчание. Она, конечно, не против свадьбы, но лет в двадцать пять минимум! А можно и в тридцать.
– Я хочу быть судмедэкспертом, – протараторила она и зажмурилась в ожидании реакции.
Эллария сразу вспомнила тора Филата. Пронзительный взгляд, благородную седину на висках и мрачную ауру, из-за которой хотелось держаться от мужчины на значительном расстоянии.
– Энни, но ты ведь не некромант! – воскликнула она, не веря в услышанное. – Да и трупы… Как тебе такое в голову пришло?
– Ох, поверь, эта профессия намного более многогранна, чем ты думаешь! – горячо заверила кузина. – Я и сама не особо горю желанием ковыряться в трупах постоянно. Можно быть гистологом, токсикологом, или, например, определять по брызгам крови…
– Уволь меня от подробностей! – взмолилась говорящая, почувствовав подкатывающую к горлу дурноту. – Так кем именно ты хочешь работать?
– Мне интересны гистология и токсикология. Последняя особенно. Я ведь травница, помнишь? Пусть мой уровень не так высок, но благодаря университету я смогу повысить его до четвертой, а то и пятой ступени. А для выбранного направления нужна минимум четвертая.
– Тетя Роринда не переживет.
– Поэтому и хочу как можно дольше держать выбор в тайне.
– И сколько? – со скепсисом поинтересовалась Эллария.
– Четыре года точно, пока буду учиться на общем отделении. А два года специализации… – Замявшись, она на мгновение прикрыла глаза и решительно закончила: – Скоплю еще немного денег, чтобы не зависеть от родителей.
– То есть сейчас у тебя тоже есть какие-то сбережения? – догадалась говорящая, неожиданно для себя успокоившись и смирившись с выбором кузины.
– Лет с двенадцати откладывала деньги, которые родители давали на карманные расходы, – призналась Энфария. – Иногда бабушка кое-что подкидывала на праздники, помимо тех подарков, которые видела мама. Если я поступлю и буду жить в общежитии, мне вполне хватит на первые четыре года даже без подработок. Но я буду работать!
– И где именно? Не официанткой же в кафе!
Еще когда Эллария училась, этот способ был самым распространенным среди студенток из малообеспеченных семей, и с ними не раз случались неприятные инциденты с посетителями-мужчинами. И она не желала, чтобы ее кузина так рисковала.
– Начиная со второго курса можно будет подрабатывать в аптеках или в салонах. Я все подробно узнала, не беспокойся!
«И правда подготовилась», – с удивлением поняла говорящая и решила, что не оставит кузину без помощи. Зарабатывала она достаточно, чтобы обеспечивать не только себя, но и Энфарию. Тем более, судя по всему, та оказалась довольно бережливой. Но потом Эллария спохватилась, что уже начала строить далеко идущие планы. А ведь помимо тети Роринды был еще ее муж, отец Энфарии, – тор Норик Сверк, родной брат мамы Элларии, мужчина суровый и категоричный. Большую часть времени он пропадал на своих текстильных фабриках или в кабинете, занимаясь делами поместья, поэтому полностью доверил жене воспитание дочери. Благо Энфария росла тихим и беспроблемным ребенком. До сегодняшнего дня. И все же иногда он мог обратить внимание на «женские дела», как любил говорить. В такие моменты все домашние старались не раздражать грозного хозяина, ибо он всегда находил, к чему придраться и за что отчитать. А выходка Энфарии с поступлением… Страшно представить предстоящую бурю.
– Отец тебя в храме до свадьбы запрет, – предупредила Эллария и вздрогнула от своего предположения.
– Если поступлю, он не будет иметь на меня никаких прав на время обучения, – упрямо ответила Энфария, но заметно побледневшее лицо выдавало страх. – А потом я буду уже совершеннолетней.
