Она появилась перед ним, смеющаяся и прекрасная. Он крепко прижал ее к себе и поцеловал – они не виделись целых три месяца.
– Пойдем?
– Нужно забрать чемодан.
Выдавать багаж, как водится, начали через час, под возмущенные крики и ругань пассажиров. Хорошо еще, что чемоданы не улетели в Бомбей или Танзанию!
По дороге в Вигату Ливия спросила:
– Ты помнишь, что у нас заказан отель в Рагузе? Сегодня вечером?
Они планировали провести три дня в Валь-ди-Ното и посмотреть города сицилийского барокко, где Ливия еще не бывала.
Решение это далось Монтальбано непросто.
– Послушай, Сальво, – сказала Ливия по телефону неделю назад, – у меня будет четыре выходных, как ты смотришь на то, чтобы я приехала, и мы немного побыли вместе?
– Я буду счастлив.
– Послушай, давай съездим куда-нибудь недалеко?
– Мне кажется, отличная идея. К тому же в комиссариате сейчас мало дел. Куда бы тебе хотелось?
– В Валь-ди-Ното. Я там еще не была.
Ох, ну почему именно туда?
– Конечно, Валь-ди-Ното – замечательно, еще бы! Но, поверь, есть и другие места, где…
– Нет, я хотела бы именно в Ното, говорят, там совершенно бесподобный собор, а потом заехать, к примеру, в Модику, Рагузу, Шикли…
– Прекрасная программа, я не сомневаюсь, но…
– Ты не хочешь?
– Нет, по большому счету – да, конечно, почему бы нет? Только сначала надо бы узнать…
– Что узнать?
– Вдруг они как раз там снимают?
– Ты о чем? Что снимают?
– Телесериал… Ты же знаешь, его снимают в тех местах, а мне бы не хотелось…
– Послушай, тебе-то какая разница?!
– Что значит, какая мне разница? А если я встречусь лицом к лицу с актером, который играет меня… Как его там, Дзингарелли…
– Его фамилия Дзингаретти, не притворяйся, что не помнишь! Дзингарелли – это словарь
[1]. Но ты мне скажи, какое это имеет значение? Что за детские комплексы, в твоем-то возрасте!
– При чем тут возраст?
– И потом, вы абсолютно не похожи.
– Согласен.
– Он намного моложе тебя.
Черт бы побрал этот проклятый возраст! Ливия знает его слабое место!
Он обиделся. Какое это имеет значение, моложе или старше?
– И что? Если на то пошло, он лыс как коленка, а у меня вон какая шевелюра!
– Сальво, давай не будем ссориться.
И тогда, чтобы сохранить мир, он позволил себя уговорить.
– Я прекрасно помню, что ты заказала гостиницу. Почему ты спрашиваешь?
– Потому что ты должен вернуться с работы домой не позднее четырех.
– Я только подпишу бумаги.
Ливия рассмеялась.
– Что тут смешного?
– Сальво, как будто в первый раз… – Она замолчала.
– Нет, продолжай. В первый раз что?
– Ладно, не будем об этом. Чемодан у тебя собран?
– Нет.
– Прекрасно! Ты еще два часа будешь собирать чемодан, и на твоей крейсерской скорости мы приедем в Рагузу поздно ночью!
– Крейсерская скорость! Какое остроумие! Да сколько можно собирать чемодан? Полчаса, не больше!
– Хочешь, я тебе помогу?
– Нет, ради бога, не надо.
Однажды Ливия собрала ему чемодан, и, приехав на остров Эльба, он обнаружил, что она положила ему один ботинок черный, а другой – коричневый.
– Что значит – ради бога? – прошипела Ливия сдавленным голосом.
– Да ничего не значит, – ответил он, не желая провоцировать ссору.
Немного помолчали, и Монтальбано вдруг спросил:
– В Боккадассе чайки умирают?
Ливия, которая смотрела вперед на дорогу и все еще сердилась из-за чемодана, повернула к нему изумленное лицо.
– Чего ты на меня смотришь? Я просто спросил, умирают ли в Боккадассе чайки.
Ливия продолжала молча на него смотреть.
– Что, сложно ответить? Да или нет?
– По-моему, это глупый вопрос.
– Ты можешь просто ответить, не оценивая мой ай-кью?
– Я думаю, что в Боккадассе они умирают, как и везде.
– А ты когда-нибудь видела, как они умирают?
– Не думаю.
– Что значит – не думаю? Что тут думать? Видела или не видела! Третьего не дано!
– Не кричи на меня! Не видела! Доволен? Я не ви-де-ла!
– Это ты кричишь, а не я!
– Почему тебя интересуют чайки? Ты какой-то странный сегодня. С тобой все в порядке?
– Со мной все в порядке, в полном порядке, все отлично, прекрасно, лучше не бывает, черт бы побрал этот чертов порядок!
– Прекрати орать и поминать черта…
– Кого хочу, того и поминаю!
Ливия ничего не ответила, и он замолчал. Остаток пути ехали молча.
Почему, интересно, малейшая искра неизбежно высекает между ними ссору? И почему им в голову не приходит, что в таком случае логично пожать друг другу руки и расстаться навсегда?
Молчали всю дорогу, до самой Маринеллы. Вместо того чтобы немедленно отправиться в комиссариат, Монтальбано решил принять душ, чтобы успокоиться после перепалки с Ливией. А та, войдя в дом, немедленно заняла ванную.
Он разделся и робко постучался.
– Тебе чего?
– Давай скорее, я тоже в душ.
– Подожди, я первая.
– Ладно, Ливия, мне надо на работу!
– Я помню, только бумаги подписать!
– Да, но учти, я проехал от Вигаты до Палермо и обратно! Чтобы встретить тебя, между прочим. Мне нужно в душ!
– А я, разве я не проехала от Генуи до Вигаты? Это намного дальше! Сейчас моя очередь!
Значит, километры считать будем?
Чертыхаясь, он натянул плавки и пошел на пляж.
Солнце поднялось уже высоко, но песок под ногами был прохладным.
Холодная вода обожгла тело. Нужно плыть, не медля и энергично. Через четверть часа бодрого брасса он лег на спину и уставился в небо.
В небе, хоть ты тресни, не было ни единой чайки. Набежавшая волна захлестнула лицо, немного воды попало в приоткрытый рот. Вкус ее показался странным. Тогда он зачерпнул целую горсть и глотнул. Сомнений не оставалось, у морской воды был другой вкус, не такой, как раньше. Какая-то она менее соленая, даже горьковатая, как протухшая минералка. Может, поэтому чайка… Но тогда почему кефаль в трактире оставалась по-прежнему вкусной?
