На веранде сидела Ливия в халате и пила кофе.
– Как водичка?
– Протухла.
Выйдя из душа, он наткнулся на нее.
– Что?
– Ничего. Ты очень торопишься?
– Нет.
– Тогда…
Он сразу понял. Где-то внутри заиграл целый симфонический оркестр, Монтальбано крепко обнял Ливию и прижал к себе.
Примирение было сладостным.
– В четыре, прошу тебя, не опаздывай! – напомнила Ливия, закрывая за ним дверь.
– Пришли ко мне Фацио, – бросил он Катарелле, входя в комиссариат.
– Нету его на месте, синьор комиссар.
– Он звонил?
– Нет, синьор комиссар.
– Как только появится, пусть зайдет.
На столе у Монтальбано высилась гора бумаг. Он оторопел. Еле-еле поборол искушение послать все к чертовой матери. Что, интересно, с ним сделают, если он их не подпишет? Смертная казнь отменена, пожизненное заключение тоже вот-вот отменят. Что тогда? Хороший адвокат может долго тянуть дело, а там, глядишь, и срок давности выйдет. Бывали ведь в Италии премьер-министры, которые пользовались этим рецептом, чтобы выбраться из куда более серьезных передряг. Но чувство долга все-таки пересилило.
2
Ауджелло вошел без стука и даже не поздоровался. Выглядел он неважно.
– Что случилось, Мими?
– Ничего.
– Ладно тебе, я же вижу.
– Отстань.
– Выкладывай, Мими.
– Всю ночь ругались с Бебой.
– Из-за чего?
– Она говорит, моей зарплаты не хватает, хочет найти работу. Кстати, ей предложили неплохой вариант.
– Ты не рад?
– Нет. Вопрос в том, куда пристроить ребенка.
– Ах да! И как она думает его решить?
– Уже решила, никаких проблем. Хочет отдать его в детский сад.
– И что?
– Я не согласен.
– Почему?
– Слишком мал. Ну хорошо, не слишком. Но мал. Мне его жаль.
– Думаешь, ему будет плохо в саду?
– Что ты! Ему там будет отлично! Но все равно жаль. Меня почти никогда нет дома. Если и Беба пойдет работать, значит, утром уходим – вечером возвращаемся. Так малыш, чего доброго, решит, что он сирота.
– Не говори глупостей, Мими. Быть сиротой – это совсем другое. На личном опыте говорю, ты знаешь.
– Извини. Давай сменим тему.
– Какие новости?
– Никаких. Полный штиль.
– Не знаешь, случайно, где Фацио?
– Нет.
– Слушай, Мими, ты когда-нибудь видел смерть чайки?
– Нет. Почему тебя это интересует?
– Сегодня утром я видел, как чайка умерла, прямо у моей веранды.
– В нее стреляли?
– Не знаю, не думаю.
Ауджелло внимательно посмотрел на Монтальбано. Аккуратно, двумя пальцами, извлек из внутреннего кармана куртки очки и надел на нос.
– Объясни.
– Нет, сначала скажи, зачем ты нацепил очки.
– Чтобы лучше тебя слышать.
– В них что, встроен слуховой аппарат?
– Нет. Слышу я прекрасно.
– Тогда зачем тебе очки?
– Чтобы лучше тебя видеть.
– Нет, Мими, не крути! Ты сказал, что надел очки, чтобы лучше меня слышать! Слышать, а не видеть!
– Какая разница! Когда я лучше тебя вижу, я лучше тебя понимаю.
– А что ты хочешь понять?
– Куда ты клонишь.
– Никуда не клоню! Я просто спросил!
– А я прекрасно тебя знаю, и знаю, чем заканчивается это «просто спросил».
– Чем же оно заканчивается?
– Тем, что нам придется расследовать смерть чайки! С тебя станется!
– Не говори ерунды!
– Ах, ерунды?! А история с лошадью, которую ты нашел мертвой на пляже? Мы все изрядно помучились, чтобы…
– Мими, иди ты знаешь куда…
Монтальбано уже полчаса подписывал бумаги, как вдруг зазвонил телефон.
– Синьор комиссар, тут синьор Миццика, он хочет поговорить с вами лично персонально.
– По телефону?
– Никак нет, он здесь.
– Ты спросил, что ему надо?
– Он что-то говорит про рыбацкие баркасы.
– Скажи ему, что я занят, и отправь к Ауджелло.
Но тут же передумал:
– Нет, давай я сам с ним поговорю.
Если синьор Миццика связан с рыбной ловлей, может, он что-то знает о чайках.
– Здравствуйте, комиссар, я Адольфо Риццика.
Было бы странно, если бы Катарелла по своему обыкновению не переврал фамилию!
– Садитесь, рассказывайте. Предупреждаю, что у меня только пять минут. Изложите мне суть проблемы, а потом поговорите с инспектором Ауджелло.
Синьор Риццика, лет шестидесяти, производил впечатление человека бывалого, но вежливого и с обходительными манерами. У него было обветренное и просоленное лицо, как у настоящего моряка. Риццика робко присел на краешек стула. Он заметно нервничал и теребил в руках носовой платок. На лбу выступили капельки пота. Так он и сидел, опустив глаза и не решаясь заговорить.
– Синьор Риццика, я жду.
– Я владелец пяти рыболовных траулеров.
– Рад за вас. Дальше?
– Я постараюсь кратко. Проблема вот в чем: один из пяти не внушает мне доверия.
– В каком смысле не внушает доверия?
– Пару раз в неделю этот траулер возвращается с опозданием.
– Не понимаю. Он возвращается позже остальных?
– Вот именно.
– А в чем проблема? Сделайте так, чтобы…
– Комиссар, я знаю, где они ловят рыбу, знаю, сколько времени им нужно на дорогу, я все время связываюсь с ними по телефону. В общем, они всегда сообщают, когда закончили и когда возвращаются.
– И что?
– А то, что капитан этого траулера, «Мария Кончетта»…
– Капитан – женщина?
– Нет, конечно, мужчина.
– Мне показалось, это женское имя.
– Женское имя у катера, а капитана зовут Аурели Сальваторе.
– Хорошо, дальше.
– Капитан Аурели говорит мне по телефону, что возвращается, но приходит с опозданием на час-полтора.
