— У тебя паранойя что ли? Зачем мне тебя травить, дура?
— Может, хочешь убить моего ребенка.
— А не ты ли просила меня прервать беременность? А сейчас вдруг прониклась любовью к эмбриону. С чего бы, это? — насмешливо произнесла Ванда.
— Тебе не понять. Уйди из моей комнаты.
— Здесь нет ничего твоего! Хозяйка нашлась! Ты никто. Ты просто инкубатор! — воскликнула Ванда.
Неожиданно в комнату вошел Густав, и Ванда, испуганно обернулась. Взгляд у мужчины был гневный, Ванда произнесла виновато:
— Я принесла таблетку, чтобы облегчить приступы токсикоза, а она…
— Замолчи, Ванда. Не смей обзывать моего ребенка эмбрионом, а мою жену инкубатором. И выйди из комнаты, без моего разрешения сюда не входи! Поняла?
— Поняла — ответила Ванда и направилась к выходу.
— Таблетку оставь. Я проверю, чем ты ее «угощаешь».
Ванда зло сверкнула глазами, отдавая таблетку. В коридоре она прислонилась к серой шершавой стене, понимая, что войну с Любовью за любовь Густава, она проиграла. «Я здесь никто, презренная любовница. А она — Жена, хозяйка!»
Слегка пошатываясь, словно пьяная она побрела по коридору, и оказалась в комнате, отведенной под аптечный склад. В тумбочке лежал мобильник, она по памяти набрала номер Дэкиэны.
— Дэка, это я. Мне нужны новые документы.
— Не вопрос, сделаем. Что, любовь прошла? — голос Дэки насмешливый.
— Любовь пришла, а ненависть уходит. Перезвоню.
— До связи.
«Так просто я не уйду» — она осмотрела стеклянные стеллажи с лекарствами. Закрыла глаза, мысленно окутывая пространство этой комнаты тягучей энергией проклятия, через несколько минут все вещества, находящиеся здесь превратятся в яд, и самая безобидная таблетка может привести к непредсказуемым последствиям для того, кто ее принял…
В самый разгар ее магического ритуала, включился яркий свет.
— Ванда! Прекрати эти кривляния и злопыхания! Ты уже взрослая женщина! — раздался голос Густава.
Ванда не сразу вышла из транса, посмотрела на своего любимого мужчину мутным взглядом.
— Что?
— Я сказал, прекрати ЭТО. Зачем ты взъелась на Любу, она носит моего ребенка.
— Я взъелась? Я честно хотела подружиться с ней. Но она решила разлучить меня с тобой. А ведь ты ей не нужен, она тебя не любит.
— Она никогда не любила меня. Зато она любит моих детей: Ульяна, и того еще не рожденного. Может, и не осознает еще. У нее сильно развитый материнский инстинкт. Женщина-мать. Такая и нужна моим наследникам. Мало ли что со мной может случиться, она не оставит их, не променяет на мужиков.
— Откуда ты знаешь? А я, разве не могу быть матерью твоим детям?
— Ты — любовница.
— Оскорбляешь?
— Это не оскорбление. Не каждая способна на такую любовь. Женщина-любовница ищет прежде всего своего мужчину и растворяется в нем. Поэтому я с тобой, Ванда.
— Правда, со мной?! Ты не любишь ее?
— Нет. Но жить ты будешь отдельно. Так нужно.
— Ты меня прогоняешь? Я опять должна уйти из твоей жизни, как тогда восемь лет назад, когда ты женился на этой дряни? Довольствоваться редкими встречами, ждать звонка, и гадать: приедешь или нет. Я так не хочу! Давай прогоним ее, отправим в клинику до родов, потом заберем ребенка, и будем вместе воспитывать обоих твоих мальчиков.
— Ванда, прекрати. Ты меня не слышишь? Любовь — мать моих детей. Ты — любовница. Каждая занимается своим делом: ты любишь меня, Люба воспитывает детей. Я всех обеспечиваю. Все.
Ванда заплакала, уронила голову на руки.
— Нет, я не понимаю, почему?
— Ванда. Успокойся, идем ко мне в комнату, не нужно истерик…
Густав помог ей подняться и, приобняв за талию, повел в свою спальню. Ночь была бурной и страстной, но Ванда знала, эта ночь последняя. Нельзя повторять прошлых ошибок, это уже было: маленькая уютная квартира, периодические любовные встречи, и никаких перспектив. У него есть Жена. Верно говорила Вадома: влюбленная женщина, слепая, глухая и тупая, пока внезапно не прозреет…
Утром она собирала свои вещи в чемодан, любопытная Анисья засунула свой нос к ней комнату.
— В город уезжаешь? Нашла новую работу? Удачи тебе, Ванда!
— Да, Анисья Федоровна, уезжаю… Скажу Вам по секрету, все, кто в замке остается, обречены — произнесла Ванда почти шепотом, Анисья округлила в ужасе глаза, они под очками казались огромными, и прикрыла рот рукой.
Ванда выкатила свой большой чемодан из комнаты, встретила пытливый открытый взгляд Ульяна, погладила его темные шелковистые волосы.
— Пока, Ульян! Передавай привет маме.
— До свидания, Ванда. Приезжай к нам в гости — ответил мальчик.
— Непременно, навещу вас — улыбнулась она ему.
Сергей подхватил ее чемодан и понес в автомобиль. Из окна за ее отъездом наблюдал Густав. Садясь в машину, Ванда помахала рукой Ульяну и Анисье, вышедшим на высокое крыльцо…
Машина выехала на шоссе, и понесла их в город.
— Квартира в городе хорошая, сама увидишь, куплена на твое имя — сказал Сергей.
— Ты присоветовал? Меня из замка выгнать? — спросила Ванда — я думала, мы с тобой друзья.
— Пойми, неправильно это, что вы под одной крышей с Любой живете…
— Понимаю. И ты тоже встал на ее сторону. А кто говорил, не обращай внимания, это все ради денег? А на самом деле, он выбрал ее, потому что любит жену. Не меня. ЕЕ. За что? Почему? А я знаю, поняла. Любят тех, кто сам не любит…
В городе они остановились возле современного дома в хорошем районе.
— Это здесь. Квартира номер три. Пойдем покажу тебе все там — сказал Сергей, вынимая ее чемодан из багажника.
— Сама разберусь. Давай ключи. Мне нужно побыть одной — произнесла она.
— Как знаешь…
Он вложил ключи в ее руку, и уехал.
В квартире она находилась несколько минут, дальше прихожей не прошла, позвонила по телефону.
— Бесник. Ты готов? Уходим.
— Готов…
«Вот так мой милый Августин, твой проект по торговле Препаратом не осуществится. А какие ты строил планы, любимый. Но ты сделал свой выбор, оставайся со своей Любовью» — подумала она. Взяла чемодан за ручку и покатила его за собой в сторону центральной улицы, там на парковке ее ждала машина Бесника, с ним они покинули город и страну…
45. Встреча через семь лет
Прошло семь лет с тех пор, как, подхватив свой чемодан, ушла Ванда в неизвестном направлении. Сергей по приказу Густава, безуспешно пытался отыскать ее, Ванда и ее знакомый ученый — поставщик Препарата бесследно исчезли. Жизнь в замке продолжалась.
