Роберта подумала. Вернее сказать, только этим она и занималась на протяжении долгих месяцев, и возвращение Сары в ее родной дом казалось наиболее правильным решением, как ни горько ей самой будет терять подругу. Бобби подергала за развившийся от этого упражнения рыжий локон, подбирая слова.
— Меня нередко упрекают в эгоизме, Сара, вот я и решила измениться, — заявила она. — Не в моем праве удерживать тебя подле себя, когда тебе нужны перемены!
Сара продолжила бы этот бесполезный спор, если б служанка не подала Бобби только что пришедшее письмо.
Обе леди тотчас узнали знакомый почерк Артура, и обе почувствовали волнение, побуждавшее поскорее узнать содержание письма. Бобби поспешно развернула послание и пробежала глазами, а Сара напряженно замерла в ожидании.
Наконец Роберта опустила руку, держащую письмо, и повернулась к подруге с весьма удивленным и даже, быть может, чуть встревоженным видом.
— Артур пишет, что они с Люси отплывают из Франции через десять дней и скоро будут здесь, как раз к началу сезона охоты!
— Как, уже? — Сара растерянно смотрела на лист бумаги в руке Бобби.
— Я в полном недоумении — они собирались пробыть в Лондоне до Рождества, а на Рождество приехать домой или навестить брата Люси, лорда Маннера. Почему они так внезапно переменили свои планы, Артур не пишет…
Молодые женщины тут же, не сговариваясь, подумали, что причина возвращения молодоженов может крыться в точно такой же новости, какой Бобби полчаса назад делилась с подругой. Но, с другой стороны, миссис Уэвертон, похоже, обладала капризным нравом, и путешествие могло ей прискучить. Как бы там ни было, в одночасье все изменилось, и Бобби почти удалось убедить подругу, что ей в самом деле лучше на некоторое время покинуть Сент-Клементс.
Обеспокоенные, леди прервали приятное времяпровождение за чайным столом. Бобби решила поехать к матери, возможно, родителям Артур открыл больше, чем сестре, а Саре надо было снова и снова подумать о предстоящей встрече с четой Уэвертон и понять, насколько она готова к этому событию.
Вечером Бобби заехала к подруге по дороге домой и сказала, что лорд и леди Уэвертон не меньше удивлены внезапным приездом сына и невестки. Надлежало поскорее отделать комнаты для них, подготовиться к приему в честь молодоженов и сообщить соседям, которые также непременно захотят устроить в своих домах балы и обеды по тому же поводу. Роберта заметила, что подруга выглядит усталой и расстроенной, и не стала возвращаться к обычным уговорам оставить Фоскеров и вернуться в свой прежний дом.
Теперь, когда Артур будет жить так близко со своей женой, Саре и самой захотелось уехать. Она не была уверена, что сможет сохранять спокойствие, глядя, как он улыбается другой, как наклоняется к ней, чтобы прошептать что-то ласковое, как с гордостью ведет ее в центр бальной залы…
Несколько дней Сара готовила себя к разговору с дядей, затем однажды вечером, когда миссис Фоскер укладывала спать сына, вошла в кабинет, где дядюшка, по обыкновению, перебирал какие-то бумаги.
— Сара, дорогая моя, случилась какая-то неприятность? — тут же встрепенулся дядя Эндрю.
До сих пор племянница никогда не заходила к нему, чтобы побеседовать в уединении, все домашние вопросы решались за обеденным столом.
— О, вовсе нет, — заверила она и уселась в кресло напротив дяди. — Я бы хотела поговорить с вами о своем будущем.
— В самом деле? Неужели ты нашла себе жениха? — оживился мистер Фоскер.
— Нет, напротив… то есть я хотела сказать, я не собираюсь пока выходить замуж, но хочу изменить свою жизнь. Через тринадцать дней мне исполнится двадцать один год…
— О да, дорогая, конечно же, мы все помним о твоем дне рождения, — бодро перебил ее дядя.
— Я хотела говорить вовсе не о дне рождения, — с некоторой досадой возразила Сара. — Я хотела бы вернуться домой.
— Домой? — дядя Эндрю, казалось, был озадачен. — Ты и так дома, милая, хотя и проводишь с нами гораздо меньше времени, чем нам бы того хотелось.
— Я имею в виду, в дом моих родителей, в мой дом, — выразительно ответила его племянница.
— Но ты же знаешь, дитя, что там сейчас живут другие люди, ты у них гостила и видела, как тесно там даже им самим, не говоря уж о дополнительных жильцах. Тебе там будет неуютно.
Дядя, наверное, продолжал бы свои излияния, но Сара, раз уж решилась на этот разговор, не была настроена позволить сбить себя с толку и увлечь беседу в другое русло.
— Я не говорю о том, чтобы жить там вместе с ними. Я собираюсь жить там сама, найду компаньонку…
Мистер Фоскер побагровел, его глаза наполнились гневом, но он пока был намерен сдерживаться и не выдавать своих истинных мыслей.
— Ты хочешь отказаться от аренды поместья? — недовольным тоном спросил он. — Разве молодая леди может принимать такие важные решения, когда у нее есть опекун, способный обо всем позаботиться?
Сара пожала плечами — к подобной отповеди она готовилась, и пока что дядя не сказал ничего, чего бы она не ожидала услышать.
— Я вот-вот стану совершеннолетней и смогу сама распоряжаться собственным имуществом, — с достоинством ответила она. — Я только хотела заранее предупредить вас…
— Предупредить! Она хотела нас предупредить! — язвительным тоном заговорил мистер Фоскер, его полные щеки колыхались в такт словам. — Когда я все эти годы заботился о тебе как о собственной дочери, когда моя жена всегда готова уступить тебе лучшее место и лучший кусок, мог ли я подумать, что из тебя вырастет такая неблагодарная особа! В ответ на всю нашу доброту ты заявляешь мне, что хочешь оставить мою семью без средств к существованию!
Сара пожалела, что Бобби не присутствует здесь, чтобы поддержать ее. Роберта предлагала явиться к мистеру Фоскеру вместе с подругой, а еще лучше — попросить лорда Уэвертона защищать интересы Сары, но она неразумно отказалась и теперь должна выдерживать этот натиск в одиночку.
— Дядя Эндрю, — начала она, стараясь сохранять спокойный вид и не дать страху сдавить ей горло и заставить голос дрожать и заикаться. — Все эти годы вы получали доход с моего поместья, и я никогда не забуду вашей доброты, но настало время мне самой строить свою судьбу. В конце концов, я имею на это право.
Мягкие слова девушки произвели на мистера Фоскера большее впечатление, чем если бы она доказывала свою правоту криком и истерическими слезами, как, увы, поступает немало леди в схожих обстоятельствах.
Он передернул плечами, схватился за воротничок, словно тот мешал ему дышать, и заговорил тягучим, приторным голосом:
— Конечно, ты имеешь право, моя дорогая племянница. Я и не заметил, как ты повзрослела, и вот уже решила, что тебе не нужны мудрые советчики. Но все же я слишком люблю тебя, чтобы позволить навредить самой себе. Ты не сможешь справиться с делами управления поместьем, тебе будет очень одиноко там, вдали от всех, кого ты любишь, ведь я все же надеюсь, что ты хоть немного любишь своих дядю и тетю, а также маленького кузена.
