А сейчас в пустом служебном коридоре, привалившись спиной к стене, сидя на корточках, влагой в глазах сверкала Виктория Абилхакимова, новая чемпионка в полусреднем весе.
Курбон не особо любил бокс, но соревнования такого масштаба посещал. Девчонку он запомнил исключительно из-за нетипичной внешности, где-то даже красивой (будем откровенным с собой).
Вместо ответа та молча раскрыла кулак: на её ладони лежал обломок верхнего переднего резца, единички.
— Упс. — Стоматолог по образованию, Курбон прочитал ситуацию мгновенно. — А ну-ка, поднимись… Я врач, как раз этого профиля! — поторопился объясниться таджик, заметив нездоровый блеск в глазах не такой уж беззащитной фемины. — Дай глянуть!
— Коллега? — хмуро подняла правую бровь русская, носившая казахскую фамилию.
Метиска, что-ли?
— А ты тоже в Асфендиярова учишься? — вспомнил слова судьи-информатора самый молодой хозяин сети стоматологических клиник столицы.
— Да, общая медицина, пятый курс. На шестом буду врачом общей практики. — Спортсменка наконец выпрямила ноги и поднялась. — Не поняла. Что, и ты его заканчивал?
От мужчины не укрылось, как она отворачивается в сторону и старается широко не раскрывать рта, стесняясь.
— Да, стомат, — честно ответил Курбон, называя год выпуска и без затей накладывая ладони на виски чемпионки.
Еле сдерживающей слёзы.
Чуть приложив усилие, он развернул её к свету и надавил пальцами правой руки на челюсти:
— Рот открой!
Абилхакимова, злобно сверкнув глазами, тем не менее подчинилась.
— Так. А чего сырость-то разводишь?! — врач, оценив крайне скромный фронт работ, сейчас недоумевал. — Ну да, зуб передний. Косметический эффект в одном месте, в заднем то есть… особенно для девочки… Но там на полчаса работы!
— Работаешь по специальности? — угрюмо спросила спортсменка после того, как он позволил ей закрыть рот.
— Да, — Курбон не стал углубляться в детали. — Повторяю вопрос. Зачем реветь?
— Я — хрупкая и слабая женщина, — проворчала почти коллега, шмыгая носом и смахивая влагу из уголка глаза. — В четвертьфинале помнишь бой?
Собеседник слегка замялся.
— Братья этой дуры только что полезли предъявлять. Трое. Слово за слово, перешли на национальности, — сообщила девчонка нехотя. — Кулаками пошли размахивать… А я за двадцать лет даже у твоих коллег ни разу не была! Ни одной пломбы во рту; знаешь, как обидно?! Ещё и больно… И уродиной теперь ходить…
— Я вижу, что зуб не в ринге сломали, — стоматолог, как мужчина, требовательно посмотрел на студентку, ожидая объяснения.
Здесь, на севере, многое было уже иным. Не таким, как сто с лишним лет назад.
Но ему, происходившему из страны много южнее, не нужно было объяснять, что делать мужчине, когда трое парней начинают выбивать в коридоре зубы хрупкой девчонке. Даже какой-то там чемпионке по боксу.
Курбон заозирался по сторонам, прикидывая, кому из земляков позвонить, если что. Отчего-то эту ситуацию он принял весьма близко к сердцу.
Очень много респектабельных таджиков, великолепно чувствующих себя сегодня в Казахстане, ещё пятнадцать лет назад стояли на оперативном учёте в местном Комитете. Кое-кто даже вполне справедливо именовался полевым командиром в недавнем прошлом.
— А ведь Казахстан — единственная страна, где всегда и всем хватало места, — пробормотал он скорее себе, по инерции.
— Ты о чем? — не понимая, наклонила голову к плечу Абилхакимова.
— Тут всегда и всем хватало места, — пояснил таджик громче. — Ты просто молодая, не понимаешь ещё. Славянам, тюркам, нам — фарси. Вайнахам, пашто, арабам, да мало ли. Всем места хватало! Неужели и здесь началось…
— С ума сошёл? — спортсменка чуть не подпрыгнула на месте. — Национальность — это так, несерьёзно. Для затравки разговора было! Они обижались, что я их сестрице вломила, так что чистая бытовуха, никакой политики…
— Как зуб сломали? — задавший вопрос оперативно развернулся на звук открывающейся двери мужского туалета.
Появившаяся оттуда троица была явно той самой. Из хорошего — земляков на помощь можно было не звать. Всё и так, по большому счёту, сделано.
Хм. Хрупкая женщина? Впрочем, судя по тому, что он видел, Абилхакимова как минимум была очень техничной. А силу её удара на себе он пока не проверял, хе-хе.
— Перстень на пальце, — чемпионка указала на субтильного парнягу, идущего вторым. — Подумала — додик, не ушла до конца под руку. Поленилась скрутиться ниже… а перстнем, железкой, по зубу цокнуло.
— Эй, джигиты, ко мне! Прыжками. — Спокойно и вежливо потребовал Курбон.
Несмотря на абсолютно мирную профессию и уважение людей (особенно — земляков), в некоторых вопросах его возможности были намного шире, чем у обычного законопослушного гражданина его новой родины.
По большому счёту, добавлять троим по шее было не нужно. Но и не поговорить с мудаками (в этой ситуации) считающий себя мужчиной таджик не мог.
То, что неотличимую от естественной ткани пломбу из фотополимера он девчонке поставит сразу после заживления мягких тканей ЛИЧНО, ясно и так.
Как и то, что не возьмёт с неё ни копейки.
Но вот с этих красавцев стоимость лечения он сейчас получит по верхней планке. Исключительно поговорив с ними.
Либо — придётся плюнуть на принципы и кое-кому позвонить. Тогда тройка не в меру заботливых братьев той четвертьфинальной сестры всё равно заплатит, но уже намного больше и уже совсем другим людям.
* * *
Безукоризненно вежливо, не сказав ни единого бранного слова, Курбон выяснил отношения с представителями титульной нации буквально за три минуты.
Те и сами задним числом пришли к выводу, что были, мягко сказать, неправы — ему даже не пришлось их особо упирать.
Опустив глаза, пацаны извинились перед Абилхакимовой и, получив на Каспий переводы от родни либо знакомых, тут же оплатили стоматологу полную стоимость лечения.
— И стоило слёзы лить, — таджик по-братски подтолкнул девчонку в спину, увлекая её с собой. — Пошли в местный медпункт. Пусть за меня Сакен слово скажет.
— Сакен Хакимович? Врач? — тут же расслабилась чуть напрягшася спортсменка, покосившись на мужскую руку на своём плече.
— Угу. Мы учились вместе. Терапевтом он уже потом стал, а изначально — челюстно-лицевая хирургия.
Чай на троих в медпункте окончательно закрепил знакомство и утешил пострадавшую: она даже не особо расстроилась из-за двухнедельного планируемого ожидания пломбы (увы, ускорить заживление мягких тканей не мог даже Курбон).
— Нравится? — Сакен указал взглядом на закрывшуюся дверь, когда девчонка убежала на награждение (которое чуть не прозевала вместе с ними).
