— Если откровенно, у нас нет негатива либо вражды в твой адрес, — вдруг прорезается охранник.
Ух ты. Мне, конечно, было понятно, что всё это здесь не так просто (взгляд, мимика, откровенная нефункциональность его закачанного тела), но не думала, что он может деда перебить (оказывается, может).
Последний смотрит на своего более молодого спутника с явным неодобрением, но больше никак не реагирует.
— Мы должны были исключить пронос неконтролируемого нейро-функционала сюда внутрь, — продолжает парняга.
Вроде как извиняется.
— Ну как, исключили? — даже не собираюсь удерживаться от сарказма (баба я или нет? Тело Щукина не в счёт).
— Ты чистый. Твой товарищ нет, им сейчас занимаются. Пока просто обследование.
— Если с его головы хоть волос!.. лучше скажите мне прямо сейчас, — честно предупреждаю. — Сэкономим друг другу время.
— Ты очень неосмотрителен, — вроде бы с грустью констатирует старик. — Просто провоцируешь меня сверх всякой меры.
— Батя, не пыли. За вашего типа, у которого инфаркт, ты сейчас трясёшься гораздо больше, чем за своё реноме даже в собственных глазах. А на аукционе присутствовали мы оба — и у тебя просто нет вариантов кроме меня. Я это понимаю; теперь ты знаешь, что понимаю. Хочешь поговорить о еже и голом заде?
— Как бы ты оперировал, если бы мы договорились? — парняга, кажется, более конструктивен.
— У нас с собой робот. Технически им управляет мой напарник, инженер по медтехнике — он. Оперировал бы через команды ему.
— А ты тогда кто, если роботом управляет он?
— А я — мозг, который в своё время доучился до диплома врача. Роботом-то он управляет, только о хирургии знает меньше тебя.
Они переглядываются.
— Как можно гарантировать успех при таком разделении? — в голосе культуриста не сквозит больше ничего, кроме собранности и деловитости.
— Заново. Мой напарник знает, как. Я знаю, что. Лицензия на робота есть, — пожимаю плечами, окончательно успокаиваясь. — Как-то раньше же мы с ним управлялись?
Надеюсь, у них нет быстрого доступа к базе Лоу, чтобы проверить время выдачи лицензии.
С другой стороны, даже сегодняшняя дата не влияет: за последние сутки робот сделал целых три весьма разных операции, все успешно; и в кормильце я уверена на все сто процентов.
А когда врач искренне верит в свои слова, это совсем другая энергетика. Пациенты чувствуют с половины пинка.
— Ты сможешь оперировать один?
— Не возьмусь. Объяснить почему?
— Нет. — Это дед, неприязненно.
— Да, — это качок.
— Ну вы хотя бы о ролях договорились перед тем, как спектакль устраивать, пф-ф! Ловите. Во-вторых, работать надо будет быстро и точно. Я пока адаптирован только под одного партнёра в роли оператора робота, это Хван. Вы понимаете чем чревата операция, в которой хирург сражается ещё и с окружением, помимо болячки?
— Да, — в этот раз в один голос. — Что первое?
— Мой противовес вашему долбо*бизму — жизнь вашего пациента. Если выбирать между ним и Хваном, я выберу Хвана. Отсюда логично предложение, — блин, в своём женском исполнении мой саркастический взгляд выглядел бы сейчас гораздо эффективнее.
— Говори.
— Не делайте так, чтобы я выбирал — Хван или ваш пациент.
— Мы не закончили проверять нейро профиль твоего напарника, — вроде как охранник окончательно берёт бразды правления разговором свои руки.
Агрессивностью от него и не пахнет.
Дедуля при этом недовольно отворачивается.
— Чем дольше проверяете Хвана, тем позже возьмёмся за вашего пациента, — пожимаю плечами. — Слушай, молодой. Ты кажешься более адекватным…
— А он что? — здоровяк кивает в сторону деда.
— Старик рядом с тобой больше озабочен какими-то личными комплексами, не здоровьем больного.
— А я? — парняга, постоянно перебивая, и не думает скрывать своего интереса.
— Тебе на себя наоборот наплевать. В том плане, что тебе начхать, что я о тебе подумаю — и буду или нет тебя бояться дробь уважать. Но тебе совсем не наплевать, выживет ли пациент. В отличие от, — красноречиво указываю взглядом на его напарника.
— И?
— У вас есть нейро-расширения, которые измеряют достоверность моего текста?
Вместо ответа он молча подходит и берёт мою ладонь в свою.
— Почему не можете таким же образом проверить Хвана? — смотрю ему глаза в глаза, сжимая пальцы покрепче. — К чему была вся эта акробатика?
— Твой Хван обвешан нейро-продуктами, как… кхм. И качество их высокое — нет времени и гарантии при опросе.
— Окей, слушай тогда меня. Мы о вас знать ничего не знаем. У нас нет никаких интересов внутри вашей организации, кроме взаимовыгодного заработка. Лично я о вашем существовании узнал вот только что, из онлайн-аукциона. Задавайте любые вопросы.
— Есть что-либо, о чём ты сейчас умолчал? — мелким бесом прорезается дед, тоже подходя вплотную. — Как гарантировать, что после твоей операции не останется нейрозакладок в пациенте?
— Нет на первый вопрос. На второй: понятия не имею, о чём ты сейчас вообще. Подозреваю, что знает мой напарник, но его рядом нет.
Они снова переглядываются.
Сжимаю руку качка сильнее, возвращая его внимание:
— У вашего родственника вот-вот откажет мотор, уже начал отмирать — некроз же. Я всего лишь пришёл исправить этот момент. Знаю, как; и хочу за это денег.
— Сколько?
— Столько, сколько была ваша последняя ставка на аукционе.
Старик начинает открывать рот.
— Хочешь поторговаться? — не выпуская руки культуриста из рукопожатия, смотрю на невысокого деда сверху вниз.
— Почему твоя сумма стоит по верхней планке? На аукционе мы предлагали эту ставку проверенной и известной клинике, а ты — ноунейм.
— Во-первых, у меня есть сертифицированный здесь хирургический робот, в отличие от вашей известной клиники. Получается, как минимум государство не считает меня ноунеймом. Во-вторых, я же не прошу предоплаты, как они?
Опять переглядываются.
Снова удерживаю руку качка:
— Вначале — работаем. Затем — тесты по итогам работы, делайте, какие хотите. У вас же и экэгэ, и прочий фарш под рукой.
— Потом?
— Потом наблюдаем. Если всё нормально — рассчитаетесь.
— А ты не боишься нашей неаккуратности в финансах? Оказанная услуга не стоит ничего.
— А у вас что, этот больной — первый и последний в жизни? И вы больше не боитесь проиграть очередной медицинский аукцион? — ну и как тут не фыркнуть. — Если вы раз и навсегда решили отрезать себе дорогу к медицине на этой планете, вы будете на верном пути.
