Только после этого я позволил себе оглянуться. Плохо. Много раненых. Однако сейчас мне не до них — я вывожу самых дорогих мне людей из опасной зоны. Так что тела на полу меня волнуют лишь в плане препятствий о которые можно споткнуться, а лужи крови как потенциально скользкие места.
— Секач, взяли!
Однако глядя на слегка ошалелые глаза брата, я прекрасно понял, что толку от него сейчас не будет. Шок. Если только… Короткий и резкий удар заставил его голову дернуться назад, а сам он увлекся не разглядыванием убитых и раненых, а попытками остановить кровь из разбитого носа.
На вскрик мамы "Саша!.." я просто не обратил внимания.
Я дал ему секунд пять, после чего рявкнул:
— Готов?
Леха сфокусировал на мне взгляд секунды за две, после чего в глазах его мелькнуло понимание.
— Готов… — Пробормотал он.
Лучше чем ничего.
— Тогда взяли и отступаем назад!
Все-таки не зря я на братца время трачу. Шок шоком, а за верхнюю ножку перевернутого стола со своей стороны он взялся вполне сноровисто.
— Голову пригни! — На всякий случай рявкнул я, но Секач и сам понял, что от него требуется.
— Шаг, еще шаг, раз, раз, раз! — командую я парадом, дружными рядами пробирающимся к запасному входу.
Вторая волна "догнала" нас, едва мы преодолели половину зала. В этот раз ущерба было меньше. Чуть звона в ушах, да что-то отбило барабанную дробь по столешнице… И все! Стекла уже валялись блестящим крошевом по всему залу, а те кто выжил лежали на полу и принять вертикальное положение не порывались. Это мы тут решили спародировать гномий хирд, но я исходил из мысли, что толкового отхода у террористов-бомбистов может и не быть, а вот спрятаться в кофейне напротив места преступления для продолжения зажигательных танцев с полицией — вполне вероятный сценарий. А там и о мысли о заложниках недалеко. Выбираться же как-то надо!
В общем, я решил, что чем скорее мы покинем это место, тем лучше. Мама еще ничего не соображала, расширившимися глазами рассматривая посеченные, иногда подававшие признаки жизни тела.
— Твою!…
Я едва не выронил стол, а сердце в груди настолько сильно ухнуло, что выбери судьба для нашего общего "проживания" тело "старого", то наша история закончилась бы инфарктом здесь и сейчас.
Одно из тел не только подало признаки жизни, но и цепко схватило меня за ногу! Девчонка, молодая, судя по украшениям, "золотая молодежь", но мне то что… Травм ног не вижу. Повезло. Ей. Аккуратно нагибаюсь, стараясь выдерживать "уровень" нашего щита буквально за шиворот вздергиваю девчушку. Та на ногах стоит относительно уверенно, но тут же пытается выпрямиться во весь рост. Несильный удар в живот помогает ей осознать всю пагубность ее решения. Вон как глазищами сверкает! Похоже, мало кто с ней так обращаться рискнул бы. Совершенно чистое и искреннее возмущение. Однако разум быстро берет верх над чувствами и уже через секунду поднятая мной кудряшка выдает:
— Извините, больше не повториться!
Киваю. Верю. Вообще удивительно как на ногах стоит вся посеченная, яркая футболочка уже начинает пропитываться кровью из рваных кровавыми росчерков на теле…
— Шаг!
Мы успеваем преодолеть всего лишь метр, как в меня снова вцепляются сильные пальцы. На этот раз в руку.
— Стой… Те! Пожалуйста, там Ксюша, она… Подруга моя. Я заплачу… Родители ее тоже…
Ксюша. Да, я видел полноватую блондинистую девчушку. Вот только…
Отрицательно качаю головой, готовясь дать команду на следующий шаг.
— Постойте… — Вновь сжимаются на моем предплечье цепкие пальчики.
Черт возьми! Этот умоляющий взгляд… А для споров самое время.
Теряю еще несколько секунд чтобы слегка развернуть стол. Теперь нашей спасенной прекрасно видно лежащую на полу подругу. Слова излишни. У живых так кровь из шеи хлестать не может.
Сориентировалась девчонка мгновенно. Уже через пару ударов сердца на меня уставилась серьезная мордашка.
— Как могу помочь?
Вот черт! Не должны простые девчушки, а ей лет двадцать-то всего и есть, так быстро ориентироваться в экстремальной обстановке, и тем более начинать принимать серьезные решения.
Интересно, что у нее за родители?
— Идем к запасному выходу, — командую я. — Смотри препятствия. Если видишь способных передвигаться самостоятельно, которых мы можем подобрать ПО ПУТИ, — последние слова я выделил особо, намекая что сильно отклоняться от намеченного маршрута не собираюсь. — Сообщаешь мне. Понятно?
Та кивнула.
— Шаг, шаг! — Продолжил я, прерываемый лишь короткими фразами типа "Аккуратно, угол!", "Осторожно рука!" и "Ох ты ж, блядь!".
Девчонка серьезно отнеслась к своей роли. Хорошо.
Мы почти дошли до места, как наш "головной дозор" остановил "колонну":
— Справа, два метра. Ребенок. Лет пять. Ранена. Могу взять на руки!
— Да чтоб тебя, тварь такая! — с чувством выругался Леха.
Похоже, еще один не сильно пострадавший решил, что именно сейчас лучший миг для того, чтобы рвануть к черному ходу, что он и сделал, налетев на нас! Мы с братцем едва стол не выронили, а мужик в костюме-тройке, кажется, даже и не заметил удара, тут же вскочив на ноги и юркнув в спасительную дверь.
Кивок, и мы направляемся за девочкой. Ее родителям повезло, оба были в сознании, но у мужчины явно сломана нога, а его жена тут же заявила:
— Я мужа не брошу, — категорична, не переспоришь. — Пожалуйста, выведите Аннушку. Если мы не… Передайте в дом купца Гордеева. Мы в долгу…
— Быстрее! — Тратить время на то, чтобы слушать описание неземных благ я не стал. — Девчонку сюда!
Женщина быстро что-то зашептала девочке на ухо, после чего подтолкнула ее в нашу сторону. Та побежала, не оглядываясь на оставшихся родителей, хотя я руку готов был дать на отсечение, что хотелось ей этого очень сильно. Однако ослушаться матери она не смела!
Первая наша спасенная столь же крепко, как и меня минуту назад, схватила ребенка за руку. Та даже вскрикнула, а наша дамочка поняла, что перестаралась и слегка разжала тиски пальцев.
На улице с другой стороны здания от места трагедии мы оказались еще секунд через сорок, выбравшись через кухню, перед входом в которую мы и оставили наш "щит".
— Выбрались! — констатировал я, взмахнув ворохом чистых полотенец, которые случайно удалось прихватить на кухне.
— Ага! — Хмуро подтвердил брат.
Размахивать двумя бутылками водки, как обещала этикетка "личной винокурни князя Поплавского", он не стал.
— Дай сюда, — не глядя протянул я руку, и, получив требуемое, стал промывать раны нашего небольшого отряда, перевязывая самые неприятные из них разорванными полотенцами.
