Я замер, и глядя на приближающуюся конницу, поднял руку. Когда конница попала на минное поле, десятки разрывов разметали не менее тысячи всадников, но остальные тэнеберийцы с упорством приговорённых скакали вперёд.
Уже привычно за пятьсот метров Арон заорал дико:
– Пли-и-и-и!
Более тысячи арбалетных болтов полетели навстречу всадникам, и тут же ещё, ещё! В рядах противника кавалеристы падали, как скошенные гигантской косой. Арбалеты пробивали доспехи тэнеберийских кавалеристов словно бумагу. Мёртвые и раненые, падая с лошадей, катились под ноги других лошадей, конница замедлилась, многие кони падали вместе со всадниками, поднялся ор и вопли. Буквально за полминуты тэнеберийцы потеряли убитыми и ранеными не менее трёх тысяч. А когда подскочили ещё ближе, к ним навстречу полетели гранаты. Слитный разрыв сотен гранат образовал сплошной огненный вал, в котором враги гибли сотнями. Часть прорвалась и выметнулась к гуляй-городам, но растеряно загарцевали перед деревянными щитами, а наши легионеры хладнокровно расстреливали их из арбалетов. Те падали в степную пыль, захлёбываясь собственной кровью. Часть, соскочив с коней, поднимали руки, но разгорячённые лесанийцы уже не щадили никого! Оставшаяся часть, количеством около пяти-шести тысяч, остановившись перед огненным валом, не выдержали, просто развернулись и рванули в поле. Мятежной армии под предводительством графа Азенталя больше не существовало!
Легионеры под командованием сотников со щитами выскакивали наружу, и плотным строем шли даже не по полю битвы, а по полю побоища, и хладнокровно добивали раненых. Берн Кривье, младший брат пленённого когда-то мною Артуса, смотрел на происходящее, широко открыв глаза, а потом не выдержал и заплакал. Старший Кривье лишь положил ему на плечо руку и проговорил:
– Берн, они сами выбрали свою судьбу!
Глава 3
– Граф, никаких условий! – я затянулся, и выпустил струю дыма, – Либо вы открываете ворота и сдаёте город, либо мы поступаем с вами, как с мятежниками!
Эшол Вуарет презрительно скривился, и высокомерно сообщил:
– Вам никогда не взять Бротос! У вас ни башен, ни стенобитных орудий, ни даже лестниц! Штурмуйте, и поляжете под этими стенами все!
Высокомерный тэнебериец развернулся, и пошёл к воротам.
– Граф! – я окликнул защитника города уже в спину, и когда он обернулся, произнёс: – Вы сами выбрали свою судьбу!
Тот, больше ни разу не оглянувшись, скрылся в городских воротах.
– Что делаем, Серж? – спросил меня Яг.
– Атакуем, – пожал я плечами. – Строй два корпуса. Ещё раз проведи инструктаж! Во время боя на улицах передвигаться черепахой. Арбалетчики в середине строя. Ширина улиц в Бротосе от восьми до десяти метров. Итого, разбиваться на сотни и двигаться шеренгами по десять. Если будут сдаваться, разоружать и выводить из города. Всех, кто будет оказывать сопротивление – уничтожать!
Я натянул на себя шлем и поднял щит:
– Я пойду в первой сотне. Вторую сотню возглавит Арон. Третью Курт. Ты остаёшься вне стен и берёшь на себя командование оставшимися корпусами! Да поможет нам Веной!
Когда мы приблизились на расстояние одного лье, я активировал мины, заложенные под городскими стенами. Взрыв был ужасающей силы! Каменные стены на расстоянии метров в восемьсот просто сложились, похоронив под своими обломками защитников города.
– Сотня! – заорал я, – Щиты сомкнуть! Шагооооом арш! Раз! раз! Раз-два три!
Мы двинулись вперёд, в дым, огонь и стоны. Споро перебрались через завалы, и тут же на нас с центральной улицы выметнулась тэнеберийская конница.
– Гранаты! Пли!
Десяток гранат улетел вперёд и устроил на тесной улочке ад из огня и осколков. Я, вместе с легионерами, привычно ухватил толстенное копьё и упёр пяткой в землю. Выметнувшаяся кавалерия напоролась на наш частокол как волны на гранитную скалу. Я лишь почувствовал дрожание копья, и услышал хрип лошади, которой копьё пробило грудину. Рывком древко вырвало у меня из груди, труп коня боком проехал к щиту, всадник начал подниматься, но я рубанул выхваченным мечом ему по спине, и тэнебериец вновь упал на землю. Сзади вжикали арбалеты. Орали кони, люди. И натиск кавалеристов резко стих. Мы пробирались сквозь тела, пока не вышли вновь на ровный участок. Сомкнули щиты и слитным строем пошагали дальше. Очередное нападение случилось уже на следующем перекрёстке. Группа лучников выскочила на нас и стала обстреливать метров с пятидесяти.
– На колено! – рявкнул я. Мы опустились, я услышал, как в щит тюкнулось раз, второй. – Гранаты! Пли!
Десяток гранат улетели вперёд, но и наш легионер, поднявшийся над щитами, получил стрелу прямо в горло. Упал, хрипя, захлёбываясь кровью. И в этот миг впереди бахнуло. Град стрел прекратился. Часть лучников перебило осколками. Часть, оглушённые, вставали с земли. Наши арбалетчики, не теряя времени, встали с колена и выпустили сразу двадцать болтов, добивая уцелевших.
– С колена! Шагом марш! – заорал я. Мы слитно, как на учениях, двинулись вперёд, перегораживая улицу от края до края. Шаг. Ещё. Ещё. Вот перед нами раненые и убитые лучники. Слева и справа заработали мечами легионеры, добивая всех, кто подавал хоть какие-то признаки жизни. Мы переступали через тела и шли дальше, в центр города. И я слышал, как на соседней улице звенят мечи. Там шёл со своей сотней Арон Шеридан.
Три квартала мы прошли как на параде. Город будто вымер. Но уже почти перед площадью увидели наспех сооружённую баррикаду, и на ней тэнеберийцев. Больше сотни лучников сидели на баррикаде и на крышах двухэтажных домов, и при нашем появлении открыли шквальный огонь. Мы вновь закрылись щитами, и зашагали слитно, как единый организм. Дошли до двух домов, откуда слева и справа по нам стреляли, и я отдал приказ:
– Восьмой и девятый десяток в дома! Уничтожить лучников и открыть огонь по баррикаде!
Два десятка бойцов скользнули в дверной проём и побежали наверх, прикрываясь ростовыми щитами. Мы в это время стояли черепахой, принимая на себя град стрел. Время от времени бойцы снизу из-под щитов выкатывали пару гранат к баррикаде, заставляя укрываться лучников, и давая нам секундную передышку. Через пару минут град стрел уменьшился, и я услышал крики с баррикады:
– Они на крыше!
– Гранаты! – заорал я, – Пли по баррикаде!
Два десятка гранат улетели в импровизированную защиту, и там знатно жахнуло, разметав камни и доски.
– Арбалетчики! Пли!
Два десятка арбалетчиков присоединились к двадцати нашим легионерам, стреляющим сверху. Враги откатились от баррикады, и, теряя убитых и раненых на площади, забежал в здание муниципалитета. Мы черепахой вышли на площадь. Слева и справа выкатились сотни Курта и Арона. Потом с других улицы стали выходить и другие наши сотни. Город был зачищен буквально за час. Теперь лишь осталось решить, что делать с тэнеберийцами, закрывшимися в здании муниципалитета.
