— Я здесь, Сергей Казимирович, — ответ пришел вовсе не со второго этажа, а в буквальном смысле из зазеркалья — на миг мне даже показалось, что с Огинским заговорило, ожив, мое собственное отражение. Ну, мало ли, магия и все такое… Почему только таким высоким голоском?
В следующую секунду загадка разрешилась: зеркало, как оказалось, скрывавшее за собой дверцу — потайную, не потайную, но малозаметную — резко отошло в сторону, и из открывшегося проема в прихожую вынырнула худенькая белокурая девчушка лет пятнадцати-шестнадцати в цветастом клеенчатом переднике поверх короткого, не прикрывавшего острых коленок летнего платьица. В руке Надежда Александровна, как, очевидно, ее звали, держала высокий хрустальный бокал, до краев наполненный чем-то темно-красным.
— Ой! — должно быть, не ожидая наткнуться на гостя, о котором предупредил князь, прям вот так сразу за дверью, девушка смутилась и резко замерла, не завершив шага.
А вот ноша ее к столь внезапному маневру, как видно, оказалась не готова, и рубиновая жидкость из дрогнувшего бокала щедро плеснула прямиком на рукав пожалованной мне полковником куртки.
— Ох! — пуще прежнего стушевалась Надежда, мило заливаясь румянцем. — Простите, сударь! Сейчас, сейчас я все исправлю!
Пальцы ее левой, свободной руки сложились в щепоть, шевельнулись, будто рассыпая невидимую соль, и прежде, чем я опомнился, никаких следов случившегося конфуза на моем рукаве не было.
— Готово, — по-прежнему виноватым тоном проговорила девушка. — Еще раз прошу прощения за мою неловкость, сударь…
— Вот вы где, сударыня, — не дав мне времени на достойный ответ, с лестницы к нам вернулся Огинский. — А почему в фартуке? Решили все бросить и податься в кухарки?
— Я с жидкостями экспериментировала, — чуть потупив взор, ответила Надежда исподлобья. — Ходят слухи, что на вступительном экзамене в этом году будет превращение воды в вино…
— Чепуха, — скривился Сергей Казимирович. — Магией воду в вино не обратить. Сие старая шутка, коей доверчивых недорослей еще в пору моей юности донимали!
— Но у меня почти получилось! — упрямо подняла на князя серо-голубые глаза девушка, захлопав при этом длинными густыми ресницами. — Вот, сами взгляните! — протянула она ему остатки напитка.
Вздохнув с видом человека, вынужденного заниматься абсолютно бессмысленным делом, Огинский взял бокал за ножку, поднеся к лицу и качнув, понюхал содержимое, затем, снова вздохнув, пригубил. Замер, будто бы прислушиваясь к своим ощущениям…
— Ну? — требовательно поинтересовалась Надежда.
— Скверно сваренный вишневый компот, — пожал плечами полковник. — Нет, если позволить ему хорошенько прокиснуть, добавить дрожжей, сахара и дать перебродить — что-нибудь, возможно, и получится. Но к магии сие будет уже иметь лишь самое стороннее касательство.
— Мне просто времени не хватило, — насупившись, буркнула девушка. — Еще бы чуть-чуть…
— Хорошо, но продолжите все же в другой раз, — прекратил спор Сергей Казимирович. — А сейчас позвольте, наконец, представить нашего гостя. Владимир Леонидович Зотов. Нет, графу Зотову не родственник, — пояснил он, хотя никаких вопросов на этот счет у его собеседницы, кажется, и не возникало. — Наоборот, своего рода беглый холоп, записной крамольник, по которому горючими слезами плачет III Отделение, да еще и личный враг графского дома Воронцовых. Словом, полный флэш-рояль — все, как мы любим, — губы князя сложились в лукавую улыбку. — Сударь, — тут же обратился он уже ко мне, — познакомьтесь с моей воспитанницей. Надежда Александровна Морозова, дочь моего покойного друга, действительного статского советника Александра Юрьевича Морозова. Как вы уже изволили убедиться, особа доверчивая, но одновременно с тем — отъявленная нигилистка, не признающая никаких авторитетов. И поверьте: девицы талантливее в губернии не сыскать. Да что там в губернии — во всей Империи. Не сильно удивлюсь, ежели однажды она и в самом деле сумеет превратить воду в вино одной лишь магией. Но, конечно, не нынче — лет этак через двадцать-тридцать упорной практики!
Не слишком хорошо понимая, как следует себя вести в подобных ситуациях, я поспешил согнуться в поклоне — и, вроде бы, угадал. В ответ моя новая знакомая, обеими руками расправив юбчонку — благо бокал с пресловутым компотом так и остался у полковника — опустила очи долу и плавно присела в реверансе. При этом, кажется, снова покраснев.
— В общем, уверен, вы споетесь, — весело заключил между тем Огинский. — А теперь к делу, — в полковнике, как это уже не раз бывало за недолгое время нашего знакомства, словно рубильник переключился — и тон, и даже весь его облик в миг переменились. — Друзья мои, давайте-ка поднимемся в зеленую гостиную и там, в тиши и комфорте, замерим… Попробуем замерить у Владимира Леонидовича уровень маны.
— Попробуем? — уже двинувшись было к лестнице, обернулась к князю воспитанница. — Сергей Казимирович, да вы о превращении воды в вино увереннее говорите. Что там пробовать-то: бери и качай, пока качается…
— Видите ли, сударыня, — с расстановкой проговорил полковник. — Последний маг, покусившийся на ману нашего гостя — а был сие не кто иной, как молодой граф Воронцов — обратился кучкой черного пепла, не успев и миллимерлина забрать.
— В самом деле? — перевела на меня удивленный взгляд Надежда.
В ответ я лишь развел руками — не хотел, мол, так уж вышло.
— О-бал-деть! — восторженно выговорила девушка. — О духи, я тоже так хочу! Не в смысле кучкой просыпаться, — по-быстрому поправилась она, — а испепелять всяких… ну, разных. Научите меня, сударь?
Глава 8
в которой мне рассказывают о трех слонах магии
— Все, я пустая, — голосом человека, только что в одиночку разгрузившего машину кирпичей — то есть вообще никакущим — выговорила Надежда Морозова, отпуская мою ладонь.
Склонившись навстречу друг другу, мы с девушкой сидели в сдвинутых почти вплотную низких, не особенно мягких креслах с косолапыми резными ножками и массивными деревянными подлокотниками. Рядом, у стены, расписанной вертикальными полосами разных оттенков зеленого — войдя, я было решил, что это такие обои, но оказалось, краска — дежурил Сергей Казимирович.
— Зато живая, — бросил он девушке.
Что до меня, то я не сдержал разочарованного вздоха: с разрывом телесного контакта разом схлынуло упоительное, всепроникающее блаженное чувство, переполнявшее меня с первых мгновений испытания. Сравнить его можно было разве что с восторгом интимной близости (не скажу, что мой опыт по этой части так уж богат, но какой-никакой имеется) — при том, что воспитанница князя меня всего-то за руку подержала! Ну да, не обошлось без магии — но и что с того?!
Уф-ф, даже неловко как-то! Сколько ей лет-то? Пятнадцать? Надо бы при случае уточнить, но с виду — едва ли больше! А тут такое…
Интересно, а сама Надежда что при этом ощущала? То же самое, что и я? Тогда вообще атас! Или, наоборот, нечто ужасное, вроде того, через что мне довелось недавно пройти во дворце Воронцовых? Ведь, в отличие от покойного сопляка Петра и его кровожадной сестрицы, ману у партнера моя новая знакомая не забирала — наоборот, отдавала свою.
