Чарльз Бенкрофт, несмотря на то что был младшим из братьев, превосходил их ростом и фигурой. Глядя на его широкие плечи и мускулистые ноги, никто бы не догадался, что этот юноша избрал путь служителя искусства. Уолтер был ниже брата на полголовы, а худой жилистый Гилберт — так и вовсе на целую голову. Чарльз очень любил свою семью, в каковое понятие легко включил невестку и сиротку-племянника, а также родственников Маргарет. Он с удовольствием гостил в Кинтл-парке, и те, кто бывал там впервые, принимали его за старшего сына лорда Кинтла, настолько оба джентльмена походили друга на друга характером, увлечениями и даже, отчасти, внешностью. Особенно Чарльз был привязан к Вирджинии и Хелен, эта троица всегда умудрялась придумать какую-нибудь шалость, забавлявшую лорда Кинтла и сердившую леди Кинтл. Если бы Уолтер оказался хотя бы вполовину так доброжелателен, как Чарльз, жизнь Маргарет была бы вполне сносной, даже учитывая тяжесть ее утраты.
— Нет-нет, отдыхай, я отправлю экипаж к дому миссис Фэвел. Я и не думала, что Вирджиния так задержится.
— Что ж, тогда я поднимусь поцеловать племянника, затем вернусь сюда, и мы вместе дождемся твою сестру, — постановил Чарльз.
Младший Бенкрофт никогда не считался завидным женихом в Хемсли и окрестностях, учитывая, что от титула и состояния Бенкрофтов его отделяли два старших брата. После смерти Гилберта ничего не изменилось, маленький лорд Гил унаследовал все, но Чарльза это не уязвляло, в отличие от его брата Уолтера.
Чарльз Бенкрофт был симпатичным, добродушным юношей, почтительным со старшими и любезным с молодыми леди, к тому же мать оставила ему некую сумму из собственных денег. На эти средства Чарльз вполне мог содержать себя и свою семью, если у него возникнет желание вступить в брак, даже если занятия живописью не принесут никаких денег. Таким образом, он представлял собой в глазах достопочтенных леди если не удачную, то приемлемую партию, а для их дочерей важнее были его разнообразные дарования, в том числе умение нравиться противоположному полу.
Чарльз привязался к племяннику, находя его копией отца, и проводил с ним немало времени в каждый свой приезд в Хемсли или поместье. Он рассказал Гилу две сказки, пообещал нарисовать портрет малыша и снова прошел в гостиную, где Маргарет тщетно пыталась разобраться в запущенном вышивании.
— Она еще не вернулась?
Впрочем, он мог и не спрашивать.
— Боюсь, эти дамы ее просто растерзают, — ссутулилась леди Бенкрофт над своими пяльцами.
— Ее так просто не растерзаешь, не стоит так волноваться, прошу тебя, — начал Чарльз. — О, вот и она, ты слышишь?
Действительно, у дома остановилась карета. Чарльз выскочил в холл, за ним, разбрасывая мотки с нитками в разные стороны, выбежала Маргарет.
— Джинни!
Чарльз раскрыл объятья, и заплаканная Вирджиния бросилась к нему, как часом раньше — ее сестра.
— С тобой все в порядке, милая?
Маргарет редко видела сестрицу в слезах.
— О, что мне пришлось выслушать! Я оказалась виновна едва ли не во всех бедах, случившихся в Англии за последние семьсот лет! — Вирджиния шмыгнула носом. — Чарльз, как я рада, что ты приехал! Ты ободришь нас и будешь нашей защитой от этого скопища ядовитых змей!
— Не надо так, Вирджиния, пожалуйста! — тут же вступилась Маргарет. — Сними плащ и идем в гостиную, не стоит говорить обо всем здесь.
Ее понятия о приличиях не позволяли выносить семейные дрязги из гостиной или спальни, где их не могла или хотя бы не должна была слышать прислуга.
Вирджиния позволила Чарльзу освободить ее от теплой накидки и прошла в уютную комнату с пылающим камином. Чашка чая и рюмка злополучного вишневого ликера оживили ее, и она вскоре смогла внятно рассказать сестре и Чарльзу о пережитом унижении.
— Они пытали меня, как Жанну д'Арк, все пытались добиться, был ли в моих словах какой-нибудь злой умысел. Викарий тоже присутствовал, он старался защитить меня, но миссис Фэвел и супруга викария были беспощадны!
— А как же Элиза? Она не высказалась в твою пользу? — удивилась Маргарет.
— Элиза не пришла! И ее приятельницы тоже!
— Но почему? Заседание комитета, ведь было назначено на сегодня!
— Миссис Фоксли тоже не было! Она сказала, что ноги ее не будет в доме этой бессовестной лгуньи, миссис Фэвел, и все ее подруги не явились, чтобы поддержать ее. А Элиза и не собиралась никуда идти — вспомни, она же говорила, что будет ждать, пока они сами придут к ней и начнут просить денег…
— Бедняжка! Значит, тебя мучили только миссис Фэвел и ее верные соратницы! — с ласковой усмешкой заметил Чарльз.
— Да, но оттого, что их было меньше, они оказались не менее злобными, — пожаловалась Вирджиния.
— Ну, все, все, успокойся, больше они тебя не потревожат.
— Как бы не так! Чтобы я смогла искупить свою вину, мне велено придумать сценки для живых картин и костюмы участников, так, чтобы без особых расходов они стали походить на библейских персонажей.
— Это ужасно, но я помогу тебе, — Чарльз не мог не рассмеяться. — Мегги уже рассказала мне в общих чертах о том, как ты умудрилась превратить стоячее болото Хемсли в извергающийся вулкан, но я жажду подробностей!
— Завтра мы приглашены на обед к Элизе Лауэй, она видела все своими глазами и обязательно тебе расскажет, — ответила Вирджиния. — А сейчас, прошу, оставь все расспросы, я так устала, и расскажи о своих делах.
Чарльз Бенкрофт поведал о своей жизни в Лондоне и пообещал продемонстрировать кое-какие работы, как только распакует багаж. Малыша нужно было укладывать спать, и Маргарет поднялась к нему, оставив Чарльза и Вирджинию вдвоем. Юная леди тут же воспользовалась случаем, чтобы удовлетворить свое любопытство.
— Скажи мне, Чарльз, — начала она издалека, — что так тянет тебя в Хемсли? Тут нет ни интересных типажей для твоих портретов, ни прелестей пейзажа, ни особых развлечений.
— После твоего рассказа я поменял свое мнение относительно того, что Хемсли беден персонажами, — засмеялся юноша. — И потом, разве меня не может просто тянуть на родину? Дом — это дом, каким бы он ни был…
— Ты лукавишь, Чарльз, — уверенно перебила его Вирджиния. — Маргарет подозревает, что ты влюблен, а если уж даже она что-то заметила…
— Ох, сестрички, от вас ничего не скроешь, — с: притворным огорчением сказал Чарльз. — Ну, допустим, я влюблен. Ты ведь на этом не остановишься?
— Конечно, нет! Ты должен сказать мне, кто она, в Хемсли не так уж много подходящих леди. Ты уже открылся? Твое чувство взаимно? И, конечно же, главный вопрос — когда ты сделаешь ей предложение?
— Не спеши так, Вирджиния! От влюбленности до предложения долгий путь, тем более что я еще сам не знаю…
— Не знаешь, хочешь ли ты жениться? Или не знаешь, влюблен ли ты?
