После смерти Тулли брат упросил Тамсен приехать в Иллинойс – якобы затем, чтобы помочь ему, хотя она понимала: таким образом он стремится помочь ей самой. Не хочет оставлять Тамсен в одиночестве.
Увы, переезд к Джори от одиночества ее не избавил. Брак с Джорджем тоже не поможет ничем. В душе она навсегда останется одинока. Первый брак подтвердил это как нельзя лучше.
Возвращение сюда, к брату, которого Тамсен всеми силами старалась забыть – тоже. Как же терзало ее все то, чего она никогда не сможет высказать вслух!
Внезапно в дверях, будто привлеченный жаром ее мыслей, появился Джори. Казалось, его лучший, коричневой шерсти костюм, надеваемый только по воскресеньям, слегка сковывает широкие плечи.
– Тамсен, да ты же просто мечта!
В его голосе слышалось легкое напряжение, и у Тамсен перехватило дух.
Но, разумеется, в такой день, как сегодня, дать волю чувствам – дело вполне естественное, не так ли?
Джори откашлялся. Глядя, как скачет вверх-вниз его адамово яблоко, Тамсен слегка усмехнулась. Забавное выражение. Отчего вдруг адамово? То яблоко – скорее уж Евино.
– Повозка ждет. Будешь готова, спускайся.
Чтоб не смотреть в глаза брата – проницательные, превосходящие синевой даже ее собственные, – Тамсен опустила взгляд к щетине на его подбородке, кивнула, поднялась и последовала за ним, наружу. На дворе Джори подал ей руку, помогая подняться в повозку. Тепло его пальцев исполнило душу беспросветной печали. Выпускать его ладонь отчаянно не хотелось, однако Тамсен, собрав волю в кулак, разжала пальцы и села на скамью, рядом с ним, а Джори укрыл ее колени плащом: утро выдалось довольно прохладным.
Свадьбу решили устроить у Доннера, так как его дом был куда красивее и просторнее, чем дом брата. Трое детишек Джори, сын и две дочери, все – не старше восьми, устроились позади и зашептались между собой. Неловкость тетушки они чувствовали, но что это значит, понять не могли. После смерти их матери Джори и попросил Тамсен вернуться на запад – ради детей. «Растить дочерей один я не могу, – писал он. – Для правильного их воспитания без женской руки не обойтись». Вдобавок (конечно, прямо Джори так не говорил, однако это явствовало из его писем), он очень хотел увидеться с ней. Смерть любимой жены, Мелинды, расстроила его несказанно.
Ради спасения Мелинды испробовали все возможное. Когда единственный доктор в округе сказал, что более ничего сделать не в силах, Джори отдал большую часть сбережений заезжему торговцу, улыбчивому немецкому иммигранту, утверждавшему, будто его снадобья непременно ее исцелят.
«Однако, – с горечью писал после Джори, – этот немец оказался обычным жуликом и шарлатаном. Мы сделали в точности, как он указывал, но все напрасно».
Тамсен стыдно было признаться в чувствах, всколыхнувшихся в ней с получением вести о смерти Мелинды, умершей почти в одно время с ее мужем. Стыдно признаться, что на миг ей подумалось, будто это судьба. Стыдно признаться, с какой готовностью поддалась она желанию увидеться с братом после многолетней разлуки, после того, как оба столь долго прожили в браке.
Стыдно признаться, что первым делом ей пришло в голову, будто этот торговец чудодейственными снадобьями, этот немецкий мошенник, пусть и не прямо, но поспособствовавший смерти жены Джори, был послан самим дьяволом, чтоб подвергнуть Тамсен новой муке, чтоб вновь вернуть к жизни те самые, казалось бы, давным-давно похороненные мысли.
Разумеется, просьба Джори оказалась очень и очень кстати. После смерти первого мужа, Тулли Дозьера, Тамсен пришлось нелегко. Жизнь молодой вдовы в маленьком городке незавидна: о женщинах, познавших мужское внимание и вдруг его лишившихся, мужчины известно, что думают. Вот и у Тамсен без инцидентов не обошлось, однако все они, поначалу пьянящие, волнующие, на поверку оказывались совершенно пустыми.
И все же, получив приглашение Джори, Тамсен призадумалась. Вначале она решила ответить отказом, однако, набравшись храбрости, согласилась – конечно же, только ради его детей.
Сейчас она любовалась сильными руками Джори, а тот, расправив вожжи, легонько подстегнул лошадь, пустил ее рысью и искоса, украдкой взглянул на сестру.
– Сегодня ты, Тамсен, прекрасней любой картины. Надеюсь, Джордж Доннер понимает, как ему повезло.
– Я в этом даже не сомневаюсь, – откликнулась Тамсен, заставив себя улыбнуться.
Джори беспокойно поиграл вожжами.
– Однако ты-то уверена, что хочешь этого? Еще не поздно отказаться.
– С чего бы вдруг? – удивилась Тамсен, старательно пряча уныние.
– Ты же его не слишком-то хорошо знаешь. Знакомы вы всего три месяца.
Определенно, Джорджа Доннера Тамсен толком не знала, но ведь она никого, ни одного человека не знала так хорошо, как Джори, и ему следовало бы это понимать.
– Того, что я о нем знаю, вполне довольно.
А знала Тамсен, что будущий муж располагает немалыми средствами. Два крупных фермерских хозяйства, принадлежащие ему и его брату, Джейкобу. Фруктовые сады – яблоки, персики, груши. И скот. И превосходный дом с участком в восемьдесят акров.
– Но он же гораздо старше. Думаешь, ты будешь с ним счастлива?
Тамсен не ответила. Вопрос казался уж очень нелегким. Интересно, Джори это чувствует? Если нет, если брат не понимает, отчего возражения против этого брака причиняют ей такую боль, значит, и чувств ее он вовсе не разделяет.
А Доннер… за Доннером она будет жить как за каменной стеной. Брак с ним обеспечит и крышу над головой, и положение в местном обществе, и деньги на банковском счету. С Джорджем Доннером она заживет без забот и тревог. К тому же он по-своему симпатичен, хотя сердца Тамсен это не тронуло, и никакого волнения, когда Доннер отважился поцеловать ее, она не почувствовала.
Никакого волнения… ничего, подобного возбуждению, охватившему ее в эту минуту, в предвкушении новой страницы, начала новой жизни и расставания со всем прочим.
– Я знаю, как лучше поступить, – негромко сказала она. – Лучше Джорджа Доннера партии мне не найти. Не могу же я до конца дней жить с тобой.
Джори откашлялся. На миг во взгляде его что-то мелькнуло, но что – оставалось только гадать.
– Да я всего-навсего говорю, что спешить с этим незачем. Ты же наверняка сумеешь устроить свою судьбу еще лучше. И детишки, не сомневаюсь, будут скучать по тебе. Все… все мы будем скучать, – запнувшись, добавил он.
Сдержать внутри возмущение, готовое выплеснуться наружу в виде рыданий, удалось только с немалым трудом. Как Джори может быть столь легкомысленным, столь недогадливым? Сейчас ей нужно одно – на что-нибудь опереться, вот Джордж Доннер и станет для нее опорой.
– Я знаю, что делаю, Джори. Решение принято, и давай больше не будем об этом.
С этими словами Тамсен плотней запахнула плащ, отодвинулась чуть дальше, так, чтоб не касаться коленом бедра Джори, и лишенное тепла его тела колено обдало холодом.
