А и свяжет…
– Ну так как тебя зовут?
– Генрих.
Отлично, Генрих… Поплыл Генрих…
А дальше по полевому опроснику полковых разведчиков: звание – в смысле, кто ты такой есть, номер воинской части – ну, то есть, откуда ты такой здесь взялся, имя непосредственного и вышестоящего командиров… И вообще всё, что знаешь и о чем, наверное, захочешь рассказать.
Только мало он знает. Вот какая штука! Какая-то левая контора, которая наняла его для наезда на фирму. На ту, что «выиграла» тендер на газовый терминал.
– Торгпреды – твоя работа? Говори! Не то…
Его… Вернее, его людей. Прошли по крышам, спустились в подъезд, позвонили под видом курьеров, и им открыли, потому что Европа. А дальше – известно. Не повезло торгпредам.
А Россия?
Нет, про Россию он ничего не знает. Там работали другие. Кто, он сказать не может, так как знает только свою группу.
Замечательно. А от кого он приказы получал? И как? Ну давай, давай колись! Чего уж теперь! Ну! Занести нож. В глаза глянуть. Чтобы увидел, почувствовал, осознал… Не остановится «палач», не пожалеет, на куски порежет, но своего добьется. Всё равно ведь скажешь, никуда не денешься!
Убедить «языка» в своей готовности идти до конца важнее, чем просто причинять боль.
– Ну?
– Его зовут Хозе.
Имя назвал. Только ничего оно не дает. Тем более, что это может быть только кличка.
– Он что, испанец или португалец?
– Нет, скорее англосакс.
– А почему тогда Хозе?
– Не знаю. Он оперу любит, часто слушает. Может, поэтому.
– Описать его можешь?
Кивнул:
– Рост примерно метр восемьдесят – восемьдесят три, плечи широкие, волосы черные, чуть с сединой…
Нет, так не пойдет. Это не словесный портрет, это общее впечатление, под которое кто угодно подойдет. Придется идти по вопросам.
– Где седина? Где ее больше?
– От правого уха к затылку. Примерно вот так.
– Подбородок острый, квадратный, скошенный, ямочка посередине?
Глаза… Цвет? Расстояние между глазами? Надбровные дуги? Сами брови – форма, густота, соединяются на переносье или нет? Лоб… Широкий или узкий? Выпуклый или плоский? Есть ли на нем морщинки? И далее по каждой детали, по каждой черточке. Так пишутся словесные портреты.
– Какие-нибудь характерные жесты, мимика?
Ну думай, думай, вспоминай!
– Как ходит, как говорит? Может быть, чуть прихрамывает или ногой качает, пальцами при беседе перебирает или по столу стучит… У каждого человека есть какая-то особенность в жестикуляции, в манере говорить.
– Да он, когда говорит, никогда в глаза не смотрит, а скорее в переносье. И еще, когда волнуется, теребит себя за кончик носа.
– Особые приметы есть?
Хотя, вряд ли. Не любят люди подобных профессий украшать себя татуировками, проколами или шрамами. Предпочитают быть чистенькими и гладенькими.
– Есть.
Даже так?
– Вот здесь, на шее, сзади три родинки размером со спичечную головку, расположенные треугольником.
А вот это ценно, за это отдельное спасибо. Если, конечно, он не фантазирует!
Стоп! Три родинки… Что-то такое проскакивало. Когда, где? Ну да, дома, в России. У того убийцы в фуре, что «фольксваген» смял, были похожие родинки!
Так?
Похоже, так… Вот куда ниточка потянулась. Тогда очень хочется с ним побеседовать. С глазу на глаз.
– Где его найти?
– Не знаю.
А если иначе спросить? С пристрастием?
– У вас должен быть аварийный канал связи. Точно есть. Могу поспорить… на твой правый глаз.
Ну что, убедил?
Похоже, убедил.
– При необходимости экстренной встречи я должен послать эсэмэску.
– Ну, так посылай. Сильно экстренный у тебя случай… Где будет встреча?
– В одном из пяти заранее назначенных мест. В зависимости от того, какую цифру я поставлю в конце эсэмэски.
– Ну-ка обрисуй, что там за места?
– Вот…
– Пожалуй… Ставь цифру четыре.
Набить в навигаторе адрес. Сколько до места? Время есть, значит можно продолжить разговор.
– На кого вы сейчас работаете?
– На «Петролеум». У нас контракт.
– Кого оттуда знаете?
– Никого. С ними только Хозе контактирует.
Ясное дело: нашел заказчиков, сколотил бригаду и, конечно, ни тех ни других вместе не сводит. Впрочем, заказчиков это вполне устраивает, так как они предпочитают оставаться в стороне.
– Какие задания выполняете?
– Сейчас никаких.
– А ожидаемые?
– Точно не скажу, но Хозе говорил что-то про Африку. Что косточки там погреем. Что ожидается большая работа против русских.
Кого-кого? А вот это интересно.
– Заказ «Петролеума»?
– Кажется, да.
Интересно, а что «Петролеуму» в Африке понадобилось, и где они там русских взяли? Может, он что перепутал с перепугу? Ладно, время. Всё остальное спросим после.
Заломить, связать пленнику и водителю руки за спиной так, чтобы следов не оставалось. И скрутить их вместе. Наговорить в микрофон переводчика, стараясь формулировать просто и коротко:
– Мы едем на встречу. Если я договорюсь с вашим Хозе, то отдам вас ему. Кричать, выпрыгивать из машины или нападать нельзя. Убью. Всё понятно?
Пленники дружно закивали.
Ну, тогда поехали…
* * *
На перекрестке стоял человек. Возле него остановилась машина.
– Покажите свое лицо, – сказал электронный переводчик.
«Пассажир» сзади придвинулся к стеклу. И даже кивнул. Визуальный контакт состоялся. «Прохожий» быстро оглянулся и сунулся в машину. Он сунулся в нее и увидел…
Впрочем, ничего не увидел, потому что в лицо ему брызнула какая-то жидкость. У него была отменная реакция, и он успел отшатнуться и ткнуть руку за отворот пиджака. Но «водитель», быстро повернувшись, ухватил его рукой за шиворот и дернул внутрь, роняя на колени «пассажиров». И им тоже брызнул что-то в лица, для спокойствия.
Вышел из машины, проверил, захлопнул дверцу, сел на водительское сиденье и поехал… Куда? Не всё ли равно? В заранее облюбованное, тихое и проверенное место, где никто не помешает тихой, «дружеской» беседе.
На месте.
