– Стой… тихо!
Застыли на месте.
Впереди, ломая кусты, продиралось какое-то крупное животное.
– Иди…
Шли часа четыре, промокли насквозь. Наконец выбрались на поляну. На земле сидели какие-то люди, поставив меж колен автоматы Калашникова.
Партизаны…
Проводник остановился. Что-то крикнул им. Бойцы повернулись, поведя дулами автоматов в сторону пришедших.
– Положите оружие здесь и идите за нами, – сказал один из них по-английски.
«Ботаники» поставили в пирамиду карабины, положили в спортивную сумку пистолеты и ножи. Их обыскали, похлопав по карманам «разгрузок».
– Пошли.
Снова углубились в джунгли. Партизаны шли уверенно, часто меняя направление, переправляясь вброд через ручьи и мелкие речки. Они не маскировались и не соблюдали тишину, о чем-то громко переговариваясь. Они чувствовали себя здесь, как дома. Да и кто сюда сунется? Здесь, в этих чащах, они были хозяевами.
К вечеру пришли в большой лагерь, где были построены капитальные шалаши, туда-сюда пробиты широкие тропы, по центру утоптан плац, на краю которого рядком стояли минометы, два ржавых бэтээра и даже какой-то флаг на флагштоке висел. Это были не партизаны, это была армия. Хотя многие солдаты бродили полуголыми, босиком и в рваных шортах, но с автоматами на боку и портупеями на голых торсах.
«Ботаников» провели к штабу.
– Кто у вас командир?
Вперед выступил «профессор».
– Остальным приказано ждать здесь.
«Профессор» вошел в шалаш, прикрыв за собой полог. И вышел лишь через час. Огляделся, приказал коротко.
– Вы, двое, остаетесь здесь для связи и координации действий. Остальные – шагом-марш.
«Остальные» молча встали, не задав ни одного вопроса. Очень дисциплинированные были «аспиранты». Построились в колонну и пошли обратным ходом через те же ручьи и реки, сопровождаемые двумя партизанами.
На поляне разобрали оружие.
– Ты иди за меня, – сказал проводник. – И повел группу. Совсем по другому маршруту.
Подошли к небольшой заболоченной реке. Пошли параллельно ей, продираясь сквозь кусты.
– Куда это он? Мы здесь не ходили, – обеспокоенно спросил один из «аспирантов». – Эй ты, черномазый, это не та дорога!
– Иди за меня, – широко улыбаясь, ответил проводник. И ткнул рукой вперед. – Я иду, ты – иду.
«Ботаники» напряженно оглядывались по сторонам. Точно, другая дорога! Но делать было нечего, без проводника здесь шага не ступить.
– Ладно, пусть ведет. Пристрелить его мы всегда успеем.
Метров через пятьсот река сделала поворот.
– Моя смотреть, – сказал проводник и нырнул куда-то в чащу. Нырнул и пропал.
– Эй, ты где?! – «Аспиранты» стали стягивать с плеч карабины.
Но тут в кустах послышался легкий выдох и крайний из них схватился за горло. Из шеи торчала тонкая оперенная стрела. И еще три стрелки воткнулись в открытые шеи и лица «ботаников». Они осели на землю.
Но все-таки это были очень опытные и шустрые «аспиранты», потому что двое из них успели выпустить по обойме в ближайшие заросли. А больше ничего не успели, потому что тоже упали на тропу.
Из кустов вышли маленькие голые люди. С длинными трубками в руках. И белый человек в маске.
– Хорошо! – кивнул он на лежащие на дорожке трупы. – Держите. – Он протянул пигмеям пачку зелененьких бумажек, которые в их племени имели хождение наряду с зеркальцами и леопардовыми клыками. Деньги они и в Африке – деньги. Куда без них…
Пигмеи шустро разобрали бумажки, о чем-то оживленно переговариваясь, и, разом собравшись, исчезли в зарослях, словно их и не было.
Поодаль стоял испуганный, ничего не понимающий «проводник».
– Зачем вы… – сдавленно спросил он, глядя на мертвых «ботаников», из которых торчали стрелки. Тут уж, действительно, стрелки натуральные, а не нарисованные на схеме.
– Не вы, а мы. Вы такой же полноправный участник преступления, как и я. Это сделали мы. Ну, или только вы, потому что меня рядом с жертвами никто не видел.
«Трупы» зашевелились. Один из них открыл глаза, тупо уставившись в небо. «Проводник» облегченно вздохнул. Рано он обрадовался, ох, рано.
Белый «заказчик» достал из сумки наручники и шустро сцепил пленников вместе.
– И ты иди сюда. Руку дай.
Руку «проводника» он пристегнул к его же ноге. Чтобы не убежал. Получилось славно: все сидят рядком на полянке, оружие и амуниция в другой стороне. Любо-дорого!
Четыре «ботаника» быстро пришли в себя. Умеют пигмеи рассчитывать силу яда. Ну, или просто смазали стрелки под охоту на кроликов. Теперь не спешить, теперь дать им возможность оценить ситуацию. Ее безнадежность – кругом джунгли, на руках «браслеты», перед ними человек в маске вряд ли с добрыми намерениями. Оружие… Оружие не достать. Ждать помощи – не от кого, хоть оборись. Такой расклад. Ну что, поговорим?
Наклониться, заглянуть в лица, оценить, понять, кто сломается быстрее, а кто будет упорствовать. В конечном итоге заговорят все, потому что условия «полевые», максимально приближенные к боевым, где с «языками», добывая информацию, не церемонятся. И они это, наверное, понимают. Должны понять.
– Как звать тебя?
Молчит насупленно.
Пнуть слегка. По коленной чашечке.
– Так как?
Молчит. Хорошо, что молчит. Этот и должен молчать, чтобы послужить примером для остальных. Для командира…
– Зачем ты в Африку приехал? Чего тебе, сынок, дома не сиделось?
Изображать, играть «плохого парня», как в кино с теми же интонациями, фразами, мимикой. Все они воспитаны на голливудских боевиках и надо стараться соответствовать кинообразам.
– Ну, чего молчишь? – Опять пнуть. В живот. Больно.
Согнулся, замычал. Но всё равно молчит. Видно ждет, когда Брюс Уиллис на вертолете их спасать прилетит. Потому что в кино всегда прилетал. И всегда – спасал.
Но не в этом случае. Увы. Потому что этот сценарий писали не в компании «Paramount Pictures» и хеппи-энд здесь в сюжете не предусмотрен. Здесь жизнь и смерть настоящие, без глянца.
– Ты будешь говорить?
Вытащить нож, ткнуть в ногу, в мякоть, обязательно в мякоть, чтобы кость не задеть! И не очень глубоко, но чтобы кровь пошла.
– Ну?!
Молчит… Нет, тут одной физической болью не обойтись, тут надо воображение включить. Просто к боли и смерти их приучали. Здесь какой-то особый кинематографический прием надо использовать.
Отстегнуть наручники, ухватить за грудки, поднять рывком, потащить к реке. Зачем? А сейчас увидите. Все увидите. Всё. Как в зале кинотеатра: в цвете, со спецэффектами и стереозвуком. Разве что без попкорна на коленках. Как в фильме ужасов «Челюсти-3». Готовы? Ну, тогда…
