«Проводник» замотал головой. Но «главный ботаник» подошел к нему, схватил за волосы и подтащил к агонизирующему трупу. Показал жестами:
– Ткни его! Ты его! Ну! – Сунул нож в руку, встал сзади, толкая в спину. – Давай!
«Проводник» наклонился, коснулся уже трупа острием ножа.
– Сильнее! Резче!
«Профессор» перехватил чужую руку, толкнул ее вперед, так что под острием лопнула, разошлась кожа и брызнула еще текущая по жилам кровь.
– Дальше сам. – Ударил по локтю и нож глубоко вошел в тело. – Теперь ты убийца. Ты убил человека. Он еще был жив! И если ты кому-нибудь скажешь, то…
Нет, не скажет, потому что видео, крупный план, где только нож, жертва и лицо «проводника». И больше никого. Теперь он будет молчать. Всю оставшуюся жизнь.
– Всё, собираемся. Оттащите вашего безногого приятеля выше по берегу.
– Зачем?
– Затем, что вы расскажете, как неудачно пытались переправиться через реку и как крокодилы утащили и сожрали двух ваших приятелей. А третьего вы успели вытащить, но он истёк кровью. И покажете место. Проводник покажет. И любая экспертиза подтвердит, что нога была откушена, а, к примеру, не отпилена, не отрезана или отстреляна. И это станет вашим алиби. Стопроцентным. А если кому-то этого будет мало, он сможет отловить здесь два десятка крокодилов, покопаться в их желудках и найти фрагменты тел и даже, сделав анализ ДНК, установить их принадлежность.
«Профессор» внимательно посмотрел на человека в маске.
– Скажите, вы заранее всё это придумали?
– Что?
– Всё это – реку, крокодилов, анализы ДНК?
– Нет, не всё. Ваш боец с откушенной ногой – импровизация. А что?
– Если вы это придумали заранее, то вы… То с вами можно работать.
– Значит, будем работать. Теперь мы приберемся здесь и уйдем, чтобы не оставлять лишних следов. Чуть дальше встанем лагерем, где вы сможете облегчить свою душу.
– Чем?
– Чистосердечным признанием обо всех своих прегрешениях. И покаянием. Но… под протокол! И обязательно с именами, адресами и датами.
– Когда мы уходим?
– Когда ваш приятель… Я думаю, что очень скоро…
На берегу умирал, истекая кровью, боец с откусанной ногой. Умирал, наверное, счастливым, потому что… на берегу.
* * *
– Кто вы такой, кого представляете?
– Я владелец частной военной компании, созданной для выполнения конфиденциальных заданий.
– Чьих?
– ЦРУ, ФБР, Пентагона – заказчиков много. Власть давно уже предпочитает использовать вместо своих бойцов наёмников. Это удобнее. И дешевле.
– Дешевле?
– Конечно. Если какой-нибудь «зеленый берет» сломает себе позвоночник или подхватит экзотический гепатит, то всю оставшуюся жизнь его будут лечить и выплатят компенсацию. Нам – нет. Если он погибнет, его семья станет получать пенсию. Нам никто не даст ни цента. Мы берем деньги один раз и отвечаем за себя сами. Кроме того, от нас в случае неудачи всегда можно откреститься. А в случае успеха присвоить все лавры себе. Ведь мы никого не представляем.
– Для чего вас подрядили сюда?
– Для координации действий партизанского движения и обучения партизан тактике уличного боя. Они ведь в городах совершенно беспомощны.
– Зачем бои на улицах?
– Не знаю. Перед нами поставлена задача – научить. Для чего – не нашего ума дело.
Хитрит «профессор», недоговаривает.
– Вы хотите сказать, что с этим делом справятся два ваших бойца, оставленных в лагере?
– Нет, они лишь подготовят учебную базу.
– Сколько инструкторов предполагается задействовать?
Пауза…
– Что-то около трех сотен.
Ничего себе! Это уже не партизанщина, это подготовка армии для проведения общевойсковой операции. С наёмниками-командирами во главе. Похоже, тут всё всерьез.
– С кем вы встречались?
– Точно не скажу. Он называет себя Главнокомандующим оппозиционными вооруженными силами. Утверждает, что у него двадцать тысяч штыков и мобилизационный резерв в тридцать-сорок тысяч бойцов.
– Вооруженных копьями?
– Кто-то, возможно, и копьями. Но ведутся переговоры о поставках сюда больших партий стрелкового вооружения производства КНР и Пакистана.
– Русские калашниковы?
– Да, чтобы не бросить тень на Америку.
– Поставки пойдут через вас?
– Лишь частично.
– Но вы знаете других посредников?
– Кого-то знаю, о ком-то догадываюсь.
Многих он знает, просто скромничает. И цену набивает. Все они возле одной кормушки толкутся, бесконечно сталкиваясь в «горячих точках» и принюхиваясь друг к другу.
– Какие ближайшие акции планируются в регионе?
– Я не могу точно сказать…
– Скажите, что знаете. За ошибку с вас не спросят, а вот за сокрытие информации – по всей строгости законов пищевой цепочки.
Вновь завербованный агент вздрогнул, вспомнив про аллигаторов.
– Слышал о готовящемся нападении на министра обороны, и о диверсии на русских буровых.
А вот это интересно. Очень!
– Кто занимается буровыми?
– Я не в курсе.
Опять темнит. Прикидывает, что знает его собеседник, а что нет. Что можно сказать, а о чем можно умолчать.
А тот почти ничего не знает!
Но ведь «ботаник» о том не догадывается! И значит, можно его взять на понт, чтобы простимулировать.
– Давайте так. Давайте сыграем в правду. В «детектор лжи». Чтобы проверить, насколько вы готовы к совместной работе. Я буду называть имена людей, ваших коллег, а вы назовете нужное имя. Или не назовете. Но тогда я узнаю сам – и наше сотрудничество на этом закончится! Там – в реке. Готовы?
И далее по списку контактов, которые отследили филеры. От А до Я. «Ботаник» напрягся. Очень. Аж, вспотел весь бедолага. «Как угадать? О чем умолчать, чтобы не угодить в ловушку. Соврешь, он вычислит ложь и тогда… Точно, «детектор»… Нет, тут не стоит рисковать! Лучше сдать приятелей, чем быть приглашенным на обед к аллигаторам. В качестве первого блюда…»
– Этот!
– Что «этот»?
– Отвечает за диверсию на буровой.
– Точно?
– Предположительно. Я должен был свести его с партизанами, чтобы договориться об их участии в операции. Это была одна из целей встречи. Подробностей я не знаю…
Вот и славно, вот и развязался язычок. И теперь уже обратно не «завяжется». Нет сексотам хода назад!
