– При том, что мог нарыть лишнего, так как далеко не о всех встречах я докладывал по команде. О каких-то умалчивал.
А вот и ответ на все вопросы! Вот почему он не горит желанием переправлять пленника в Москву. Там ведь начнут копать всерьез, по датам, по месту… И вычислят несоответствия. И потянут, потому что маленькая ложь рождает большие подозрения… Вот отчего путь в Москву закрыт!
– Но теперь мне информация от тебя не нужна, потому что ты сам нарвался. Тем, что догадался. Теперь можно вскрыть карты. Ты что-то знаешь, но это уже неважно, потому что ты об этом никому не расскажешь. Можешь оставить этот компромат при себе. Вот так всё быстро и неожиданно изменилось. Теперь мне наплевать, кто ты, откуда и кому служишь, потому что итог один… Слишком много ты понял и узнал.
А ведь он прав, всё изменилось – вдруг и в корне! Потому что одно дело – свой в доску коллега из общей системы, который продолжит твое дело, и совсем другое – предатель. С тройным дном! Который начнет стучать своим новым хозяевам и наведет их на след. На его след. А через него на не укладывающуюся в привычные рамочки спецслужбу.
Какую?
Откуда она взялась?
Чем занимается?
И чем занимается здесь? И начнется игра в контрслежку, и они, конечно, выцепят филеров, потому что будут знать, где и кого искать! И карусель закрутится в обратную сторону – они будут садиться на «хвост», вычислять, отлавливать, допрашивать… То есть делать все то, что делал он, но с иными, с противоположными целями. И так, помаленьку, вытянут на божий свет всех. И увидят масштабы. Оценят их. И на многое взглянут по-другому.
А ведь он почти поддался соблазну сдать ради своего спасения информацию коллеге и другу, а сдал бы ее – врагу! Мудра контора, которая не делает из правил исключений даже ради спасения своих работников, потому что никогда не знаешь, чем это обернется!
И что дальше? Дальше они могут начать копать вглубь. И уже не здесь. Потому что получат алгоритм. И их аналитики начнут ворошить историю под уже другим, под опасным углом. Найдут странные факты и склеят их в причинно-следственные цепочки. Начнут наводить дополнительные справки, копаться в архивах, собирать слухи и делать какие-то выводы. До всего не докопаются, но даже если до малой части, то…
И эту ниточку своим уходом не оборвать. Нет! Тут надо совсем другие ниточки рвать! Тут надо все рвать! Вот как всё обернулось…
Был коллега и двойной агент, а стал – тройной и враг!
Так что уход отменяется. Ну, или откладывается. На неопределенный срок!
* * *
А дальше всё покатило по привычной схеме. Потому что на рефлекторном уровне. Как учили… Учили, что если думать и сомневаться, то ничего не получится. Что надо довериться своему телу. И тренировали сутками напролет на мешках с песком, на манекенах, на тушах животных, на трупах. Чтобы потом, в реальных боевых не думать, не вспоминать, что и как делать, а просто довериться мышечной памяти. И тогда всё получится как надо.
Успокоиться. Восстановить дыхание. В драке нельзя допускать эмоций, нельзя жаждать мести, нельзя бояться быть побитым. Надо просто драться – как в шахматы играть. Сосредоточенно.
Ход первый: Е2–Е4.
Дождаться новой серии ударов, на которых «сломаться». Рухнуть на пол, задергаться, свернуться калачиком, пряча лицо. И пряча руки. «Поиграть» мышцами, разминая тело, сжимаясь как пружина.
Ход второй: «Ход конем».
Раскиснуть, изобразить «мешок с дерьмом», чтобы расслабить противника. Можно заплакать, слюни пустить, можно штанишки замарать, можно даже с запахом.
Смотрят удивленно. И презрительно.
И Вероника смотрит, широко раскрыв глаза. Не ожидала она такого. И они не ожидали. Даже бить перестали. Ну да, не противник он, слабак. Теперь «потечет». А кое- где уже течет…
Ход – третий.
Захлюпать носом, заканючить, попросить:
– Я всё скажу. Только бить не надо.
Довольная улыбка Сергея Семёновича. Страдальческое лицо Вероники. Безразличные у «держиморд». Двое справа в полутора метрах, один прямо, совсем рядом…
Ход четвертый: «Рокировка».
– Поднимите меня.
Подошли, ухватили с двух боков, дернули вверх.
Только не надо спешить вставать на ноги, пусть держат. Пока они его держат, их руки заняты. А у него, если не считать наручников, свободны. И ноги тоже! Такая диспозиция. Не профессионалы – нет! Настоящие «спецы» не стали бы его лапать вдвоем: один бы встал у него за спиной, сгреб за одежду и поднял рывком. Покуда другой стоял в полутора метрах с изготовленным к бою оружием. И ничего в такой ситуации не сделать: дёрнешься – тебя либо сзади по затылку огреют, либо спереди пристрелят, потому что вторым бойцом, тем что за спиной, прикрыться не удастся. А эти точно, всё больше с мешками на погрузке-разгрузке дело имели…
Встряхнули как куль, так что зубы клацнули.
Физиономии рядом, пальцы на руках, кобуры застегнуты, взгляды расслаблены… Поверили в его игру. Повелись…
Задышать часто и прерывисто. Задергаться, падучую изображая. Чтобы они сдвинулись чуть вперед. Ну?
Точно, сдвинулись и слегка наклонились, чтобы в лицо ему заглянуть.
Ход пятый: «Шах»!
С хрипом выдохнуть воздух, согнуться, словно от боли, увлекая бойцов за собой, быстро сунуть в рукав правую руку, нащупать импровизированный стилет, зажать его в ладони, выпустив острие между пальцев.
И теперь уже не сомневаться, не сдерживать себя! Вспомнить, как они ложками, вилками, ручками, карандашами, осколками стекла рубили свиные туши. Как били в лица трупов – женских, мужских и даже детских, чтобы научиться не осаживать себя, не сдерживать удар, потому что это очень трудно убивать живого человека. Не технически, нет, морально. И надо тренироваться, надо вычистить эмоции, перестав воспринимать человека как человека, но видеть в нем только муляж, манекен, который нужно поразить… Или – врага. Так умели драться фронтовики. Только их учили не инструкторы, их учила жизнь. Вернее, смерть. Учила сама война: если увидишь в противнике человека, то ты запоздаешь на долю секунды, а он – нет! И уже после первой рукопашки всё вставало на свои места, и уже никто никого не жалел, потому что хотел жить. А для этого надо было убивать! Первому! Такие законы…
Ход шестой…
Осесть на подкосившихся ногах, повиснуть, чтобы потянуть бойцов вниз и подтащить их друг к другу еще ближе, потому что свободы удара нет, ведь они его за руки держат. Одновременно максимально, до врезания железа браслетов в кожу, развести руки.
Ну что? Можно объявлять мат?
Еще раз быстро и незаметно оглянуться, просчитать расстояния и траектории. Рядом двое, чуть поодаль – третий, еще Сергей Семёнович и Вероника, которая не в счет. Смотрит испуганно и со страданием. Пора!
