– По три патрона?
– Как получится…
Две машины выскочили из деревни. Приличные машины, так что оторваться от них будет сложно.
– Упритесь во что-нибудь. – Повернуться к мужчине: – Сергей Семёнович!
– А?
Ударить коротко, чтобы оглушить. Он, конечно, кабинетный работник, но мало ли что.
Поворот.
Еще.
Вероника болтается где-то там сзади, стукаясь о борта.
А погоня? Погоня приближается… Захлопали выстрелы. Несколько пуль шмякнули в заднюю дверцу.
– Падайте на пол!
– А как же стрелять?
– После стрелять, если скажу.
Вильнуть в одну, в другую сторону.
Нет, не оторваться. Они тут местные, им все дороги известны, рано или поздно достанут. Надо притормозить и попытаться разбить им передок или пробить колеса.
Вытащить, сунуть в карман в дверце пистолет, чтобы можно было мгновенно выдернуть. И еще один перетащить поближе. Но не теперь, теперь безнадежно. Надо там, где будет прямая дорога. Дать по тормозам и через плечо выпустить обойму! Только ближе подпустить, как можно ближе!
Это только в кино во время погони из машин на полном ходу в яблочко попадают, а в жизни – умудрись, когда тебя как на аттракционе «Американские горки» мотает!
Еще несколько пуль пробили джип навылет! Так можно и не успеть, не дотянуть до прямого участка. Надо сбить их с прицела, надо огрызнуться! А уже потом…
– Вероника!
– Что?
– Хотели пострелять – стреляйте. Чего тянете?
– Куда?
– Хоть куда. Неважно! Можно по передку, чтобы в радиатор угодить!
– А если в водителя?
– В водителя на ходу не попасть. Ваша задача их с прицела сбить!
Бах, бах! Еще несколько пуль ударили в джип.
– Да стреляйте уже!
Вероника поднялась с пола, зашаталась. Это было видно в зеркале заднего вида.
– Стреляйте, я сейчас тише поеду!
– Ага! – ответила Вероника. – Села в багажнике на пол, расставив, уперев туфли в борта.
Нужно держать машину по возможности ровно, хотя – колея и песок, и кидает из стороны в сторону… До ближайшего поворота метров триста.
– Вот сейчас!
Короткая быстрая очередь. Точно – на три патрона!
Еще очередь! И опять – на три! Не рвет, не дергает спусковой крючок. Отсекает.
– Притормозите! У меня ничего не получается!
Бах, бах! Удары пуль о металл.
Убрать ногу с педали газа. Но не тормозить, нет! До поворота сто метров. Держать руль, который как живой…
Очередь!
Очередь!
И вдруг машина преследователей, на полном ходу вильнула в сторону и зацепилась за обочину.
Как это она?
– Куда вы стреляли?
– В водителя! – злобно крикнула Вероника. – Притормозите! Там еще одна машина! Ну какого черта вас болтает?!
Очередь!
Очередь!
Очередь!
– Медленнее! Куда вы несетесь! Не на ралли!
Очередь!
Очередь!
Вторая машина мотнулась в колее, теряя управление.
Шины? Точно, передние шины!
Еще очередь, уже длинная и что-то там, в передке той машины засверкало искрами, хлопнул, открылся на ходу капот, впечатался под напором воздуха в ветровое стекло так, что стекла посыпались.
Джип развернулся и встал поперек дороги.
– Уф! – сказала Вероника. – Не смогла водителя достать.
Вот это сюжетец!
– Ну вы даете!
– Сама от себя не ожидала. Спасибо папе с мамой. А вы теперь поезжайте, на дорогу внимательно смотрите, не оглядывайтесь – нет за нами больше никого. А я… я тут всю юбку разорвала в хлам и колготки. И синяков наставила! Такая обида!
* * *
– Ты рассказал всё?
– Всё, что вы хотели услышать. Что дальше?
Дальше… Дальше ничего. Дальше земная жизнь Сергея Семёновича закончится. В самое ближайшее время. Потому что «языков», которые обо всем рассказали, в живых не оставляют. Не тащить же их на себе через линию фронта. Да и некуда тащить. Он сам подписал себе приговор тем, что предал Родину, да не единожды, а дважды. И еще тем, что видел его лицо и его навыки в действии. Одного этого довольно…
– Могу я сейчас написать семье?
– Что?
– Написать семье записку. Я дам вам адрес, и вы бросите письмо в почтовый ящик. Не напрягайтесь, там не будет никаких шифров. Это будет письмо моей жене и моим детям. Прощальное. Надеюсь, вы окажете мне такую, не обременительную для вас услугу? Ведь, как ни крути, мы коллеги по цеху. Не знаю, кому вы служите, но служите достойно.
– Хорошо. Я брошу письмо в почтовый ящик.
– Спасибо.
И все же чем-то Сергей Семёнович был симпатичен. Может быть, тем, что вел себя достойно, по-мужски, хотя понимал, живым отсюда не выйдет.
– Хотите совет?
– Какой?
– Не лезьте слишком глубоко во всё это… Утонете. Здесь всё слишком запутано и неоднозначно.
– И в вашем случае тоже?
– И в моем тоже. Жизнь достаточна сложна и многовариантна. Вы повернули меня к себе одной стороной, а у меня их много. Может быть, когда-нибудь вы это поймете.
Сергей Семёнович говорил долго. Не для того, чтобы что-то объяснить, чтобы – жить. Потому что пока он говорит – дышит, видит, слышит. А смерть – это конец всему.
– Хватит, Сергей Семёнович, нет у вас никаких сторон. Потому что вы стороны попутали. Не на той оказались, не на нашей. Пишите свое письмо… Я даю вам пять минут.
Через пять минут Сергей Семёнович умер.
* * *
И теперь всё стало ясно. Окончательно! Из множества элементов, выуженных из открытых источников, собранных филерами, добытых технарями, перехваченных у противника, рассказанных «языками», сданных Сергеем Семёновичем… сложился гигантский пазл. Каждый элемент встал на место, сцепившись с соседним и со следующими, образовав цельную картинку. Да еще какую!
И кто бы мог подумать, что в этой, у черта на куличках, стране, сойдется и заплетется в тугой узел столько разных интересов? И даже до конца непонятно, ради чего затевается весь этот сыр-бор! Но видно невооруженным взглядом: что затевается. И скоро количество перейдет в качество. И тогда…
Как водится, начнется все с раскачки, потому что всегда так начинается. Монолитную страну, где все всем довольны, не перевернуть. Значит, будут создаваться «объективные» и «субъективные» трудности.
