– «Чуть» не считается. Если бы пришлось убить не собаку, а ее дочь, она перенесла бы это еще хуже, поверь мне.
Вероника вздрогнула.
– Так ты мог?..
– Мог! И если по правилам, то это должна была быть не собака… Смерть собаки потребовалась, чтобы ты поверила в серьезность намерений. Следующей жертвой будет уже не домашнее животное, а его хозяйка. Или твоя сестра. У тебя ведь есть младшая сестрёнка? И другие любимые родственники? Ты же высылала деньги, рассказывая, что работаешь в нефтяной компании.
– Ты был у них?
– Не я. Но с ними познакомились, узнали, где они живут и даже подружились. Могу назвать адреса. Теперь твои близкие всегда откроют нам дверь.
– Ты не тронешь их!
– Трону, как тронул собаку. Трону всех! Потому что таков закон: уходя, убирай за собой грязь.
– Грязь – это я?
– Грязь – ты. Хотя и очень симпатичная.
Но комплимент не прошел.
– Ты такой же, как все, ты… мент поганый! Ненавижу вас всех!
– Воля твоя, Вероника, можешь ненавидеть, но должна меня выслушать. И сделать, как я скажу. Вот билет в одну латиноамериканскую страну. Вот паспорт на твое новое имя. Вот номер счета, куда положены деньги, на которые ты сможешь прожить лет десять. Или тридцать, если экономно. Ты вылетаешь сегодня. Через пару месяцев твои близкие узнают, что ты умерла, попав в ДТП. И получат документальное тому подтверждение. У тебя есть выбор в смерти. Или так или по-настоящему.
– А если я позвоню им, если я проболтаюсь, то ты убьешь меня? – злобно спросила Вероника.
– Нет, не тебя – твоих родных. И мать, и сестру, и племянников. Так что я уверен, что ты не станешь им звонить, зная цену звонка. Ты не станешь убивать своих близких. Может быть, когда-нибудь, через двадцать или тридцать лет. Но не раньше.
– Зачем, зачем ты втравил меня?
– Затем, что мне нужны были помощники. Ты подходила лучше других. Извини.
Вероника внимательно взглянула на своего собеседника. И в глазах ее что-то дрогнуло.
– А если… Если мы вдвоем? Если ты и я? В Латинскую Америку. И будем жить там, ведь за мной нужен присмотр, ведь я дама легкомысленная и могу проговориться. Случайно. А если ты будешь рядом, то никогда… Если вдвоем, а?
– Нет. Знаешь, у меня тоже есть отец и мать, есть брат и племянники. Лети. И спасибо тебе. Ты помогла мне. И не только мне, ты помогла своей стране, которую, надеюсь, ты никогда больше не увидишь.
– Я поняла, – кивнула Вероника. – Я всё поняла, я не дура. Хотя и… дура. Прощай, мой несостоявшийся кавалер. Кажется, я влюбилась в тебя. Но это ничего не значит, дамы моей профессии умеют справляться со своими чувствами. Так что: адью, амиго, так, кажется, надо прощаться на языке моей новой родины? Я спешу, меня ждут моя латифундия, солнце и служанки-креолки. Меня ждет новая, надеюсь, интересная жизнь. Я умерла! И я воскресла!
Она резко повернулась и пошла, не оглядываясь, по пустынному берегу, вбивая каблучки своих туфелек в песок.
Он смотрел ей вслед. Слабость, да, это была слабость. Но, может быть, простительная. Для него самого, но не для его Организации. И тогда… Цепочки должны рваться. Всегда. Чтобы по ним не пришел враг.
А звенья цепочки – это люди. Это Вероника, это Куратор, это он сам…
Так было. И так будет, пока существует Организация… которая есть.
И которой нет…
* * *
– Задание выполнено.
– Я знаю. Прочитал твой отчет.
– Готов передать всю информацию, контакты, тайники, остаток денег… Кому?
– Мне…
Куратор и Резидент сидели на берегу океана. Там, в темноте тропической ночи, на самом горизонте, светились огни буровых, там сверлили, там грызли шельф.
– Твоя идея с племенем – это сильный ход, – усмехнулся Куратор. – Америку до сих пор трясет.
Резидент пожал плечами. Нормальный ход, обычный, когда иных возможностей нет, когда за твоей спиной не стоит армия и Военно-морской флот. Когда ты в поле один, как перст, но должен удержать рубежи.
Не в первый раз.
– Хочу предупредить про «Петролеум» и Штаты. Они не остановятся, полезут сюда снова. Обязательно. Их нужно взять на контроль.
– Не полезут, – задумчиво ответил Куратор. – И никто не полезет. Теперь точно никто.
– Почему?
– Потому. Угадай с трех раз.
Резидент внимательно посмотрел на Куратора.
Что он имеет в виду? Почему не полезут? Полезут, причем все кому не лень: «Петролеум», китайцы, Европа, Эмираты! Ведь это стратегическое сырье, это миллиарды, это политика. Или мы предполагаем ввести сюда войска – всерьез и надолго? Но никакие войска не смогут сдержать напор бизнеса. Только если эта страна станет восемьдесят шестым регионом России.
– Не понимаю… Нефть – это как золото, к ней потянутся все. И нам нужно…
– Не нужно. Ничего не нужно.
– Но почему?
– Потому! Здесь нет нефти.
– Что?
– Здесь нет нефти, – повторил Куратор. – Ну или, скажем, ее очень мало – ограниченные запасы отвратительного качества. Так что овчинка выделки не стоит.
– Но буровые… – Резидент посмотрел на далекие, в темноте океана, огни.
– А-а, ты про это? Ну да, сверлим, вгрызаемся в земную твердь. Но это так… бутафория. Очень дорогая, но бутафория.
– Здесь точно нет нефти? – еще раз переспросил Резидент.
– Здесь нет нефти… – подтвердил Куратор. – Это всё блеф, политические интриги. Но на них повелись все, включая тебя.
– Зачем?
– Не знаю. Хотя догадываюсь. Здесь нет нефти, но эта страна интересна сама по себе. Своим местоположением. Здесь можно поставить военно-морские базы, построить аэродромы, ввести ограниченный контингент, чтобы влиять на соседей. Африка пока тихий континент, но это лишь пока, скоро здесь станет жарко. И кто успел первым…
– При чем здесь нефть?
– При том, что это повод. Ключик, который открыл африканский замочек. Мы «нашли» нефть и стали интересны местным вождям, потому что нефть – это деньги, большие деньги. А им нужно кормить свой народ и семьи. И они пошли на контакт. Пошли на переговоры и на уступки. Они запустили нас в своей дом, рассчитывая на богатую поживу. Эти буровые лишь повод обратить на себя внимание. Как у дам – бижутерия. Без нефти мы бы сюда не пролезли. А так нас приняли с распростертыми объятиями.
– Всего лишь повод? – тихо спросил Резидент.
– Повод… Напроситься в гости. Чтобы остаться. И буровые – это не самая высокая цена.
– Но ведь поверили все!
– Поверили. Потому что должны были.
