Граф Владимир Соллогуб, чьей теткой (сводной сестрой матери) была М. И. Посникова, так вспоминал о чете Посниковых:
З. Н. Посников был «тучный, плохо выбритый, с отвислой губой, чиновник <…> слыл законником и докой, но в обращении был циник, и грубоват, так что за обедом снимал иногда с головы накладку и в виде шутки кидал ее на пол. Жена его, Марья Ивановна, отличалась необыкновенно плоским и широким лицом, большою живостью и классическою начитанностью. Разговор свой она обыкновенно перемешивала цитатами из Корнеля, Расина и Вольтера. Жизнь свою она посвятила воспитанию и обожанию своего единственного сына Ивана Захаровича, более известного под именем Вани. Ваня был роста исполинского, а лицом и добросердием похож на мать. К образованию его придумывались разные диковинные средства. Между прочим в большой зале их московского, на Смоленском рынке, дома стоял театр марионеток, изображавший для наглядного обучения важнейшие мифологические и исторические события. Помню, что однажды, во время нашего проезда через Москву, где мы всегда останавливались у тетки, состоялся великолепнейший спектакль „Гибель Трои“».
Еще одна владелица крупной фабрики Екатерина Алексеевна Уварова (1783–1849) также унаследовала предприятие от родителя. Она была внучкой знаменитого вельможи XVIII века графа Кирилла Разумовского, которому имение Троицкое-Болычево было пожаловано в 1742 году императрицей Елизаветой Петровной после коронации. Ее отец Алексей Кириллович в 1810–1816 годы был министром народного просвещения. Министром народного просвещения (в 1833–1849 годах) стал и ее муж Сергей Семенович Уваров, который в 1818–1855 годах возглавлял также Академию наук. Сама Екатерина Алексеевна известна как любимая фрейлина императрицы Елизаветы Алексеевны, супруги Александра I. Уварова была в числе двенадцати учредительниц одной из первых в России благотворительных организаций — Женского патриотического общества, а в 1816–1822 годах возглавляла это общество.
Семья ее относилась к культурнейшим в России. Сын Алексей Сергеевич прославился как археолог, основатель Московского археологического общества и Исторического музея. Надо думать, что получение крупного государственного контракта на поставку сукна для армии было одним из показателей приближенности Уваровой к императорской семье, поскольку лишь 11 из 92 поставщиков имели контракты на 85 тысяч и более аршин.
Получательницей третьего крупнейшего контракта стала Александра Яковлевна Лубяновская (1782–1863), генеральская дочь и супруга губернатора. От своего отца, генерал-майора Я. Д. Мерлина, она получила имение в селе Архангельском Нижне-Ломовского уезда Пензенской губернии. Там была суконная фабрика, где в 1814 году трудились 336 крепостных при двух вольных мастерах. Фабрика была серьезным источником дохода семьи. Муж Лубяновской был крупный чиновник, Федор Петрович Лубяновский, сделавший хорошую карьеру — вначале как адъютант князя Репнина, затем секретарь у князя Кочубея. Позже Ф. П. Лубяновский служил у М. М. Сперанского в Министерстве внутренних дел, в 1820–1830‐х годах находился на постах пензенского, подольского (на Украине) и полтавского губернаторов. О Лубяновском ряд мемуаристов высказывался как о жестком человеке и карьеристе, хотя все отмечали его ум и литературный талант (он много писал и переводил с немецкого и французского).
Дворянство в имперской России было привилегированным сословием. В течение XVIII века императоры и императрицы раздаривали приближенным ко двору вельможам в полную наследственную собственность казенные земли с крестьянами.
Историк Василий Осипович Ключевский писал, что к середине XVIII века продолжались «простые раздачи населенных земель по разным случаям: крестьяне с землей жаловались за победу, за удачное окончание кампании генералам или просто „для увеселения“, на крест или зубок новорожденному». Причины были разные: «важное событие при дворе, дворцовый переворот, каждый подвиг русского оружия». Например, дед вышеупомянутой Екатерины Уваровой, граф Кирилл Разумовский «приобрел путем пожалования <…> до 100 тысяч душ».
Императрица Екатерина II, царствовавшая в последней трети XVIII века, жаловала своим приближенным казенные и дворцовые земли, по выражению Ключевского, «еще более щедрой рукой», подарив им более 400 тысяч крестьян (в документах упоминались только лица мужского пола, так что на деле речь идет почти о миллионе человек). Это значит, что было закрепощено и передано в частные руки только за одно ее царствование около 2,5 % населения (население России к 1800 году составляло около 40 миллионов человек, крепостных крестьян было около 20 миллионов).
Продолжая эту мысль, можно сказать, что наделение высшей знати казенными заказами на поставки сукна было продолжением политики поддержки властью экономического благополучия аристократической элиты дворянства как привилегированного сословия.
Авдотья Власьева
Преодолевая горе-злосчастье
О жительнице Замоскворечья Авдотье Власьевой удалось найти немало сведений благодаря трагическому обстоятельству: во время войны 1812 года имущество Власьевой сгорело в московском пожаре. После войны, вернувшись из эвакуации, она подала прошение о выдаче ей денежной компенсации за утраченное имущество в специально созданный по повелению Александра I орган с витиеватым названием «Комиссия для рассмотрения прошений обывателей московской столицы и губернии, потерпевших от неприятеля разорение». Заявление это пролежало двести лет в архиве и обнаружилось в бумагах этой комиссии. Там есть редкая подробная информация о недвижимом и движимом имуществе Авдотьи до пожара.
В архиве об Авдотье попались и другие сведения, например, о том, что в 1805 году ей принадлежал пивоваренный завод, на котором «вываривается полпива до 50 вар, употребляется разного хлеба до 3500 четвертей». Предприятие находилось в Пятницкой части и имело на производстве легкого пива (полпива) в обращении до 1000 рублей капитала.
Авдотья (1766 — после 1815) была дочерью московского купца Федора Горского. В восемнадцать она вышла замуж за Василия Власьева, который был старше Авдотьи на шестнадцать лет. Василий был родом из купцов города Можайска, в 1780 году переселился с родным братом Ильей в Москву. Занимались братья, по-видимому, разъездной торговлей. Супруги Власьевы в 1787 году купили у московского купца Сергея Скоргина за 1 тысячу рублей дом на Лужнецкой улице (ныне улица Бахрушина, ранее называлась также Лужниковской, Лужницкой).
В 1793 году, после смерти мужа, 27-летняя Авдотья Власьева осталась вдовой с пятью малолетними детьми (сыновьями Алексеем семи лет и годовалым Андреем, дочерьми Лизой и Машей в возрасте пяти и трех лет, а также новорожденной Анной).
Предприимчивая Авдотья не опустила руки и стала заниматься бизнесом. Как уже было сказано, пробовала себя в пивоварении, устроив небольшое предприятие. Но еще до войны «с французом» Авдотья с пивоварения перешла на выбойку ситца, который все более распространялся в России как ткань для пошива каждодневной одежды. Ситец был дешевле более употребительных ранее, в XVII и XVIII веках, сукна и шелка. Это объяснялось тем, что на рубеже XVIII–XIX веков привоз сырья с американских хлопковых плантаций в Европу постоянно увеличивался.
