У дворянок чаще имелись капиталы, накопленные богатыми дворянскими династиями в течение нескольких поколений. Также было преимущество в ресурсах, таких как земля, недвижимость и зачастую крепостная рабочая сила. Дворянки преобладали в суконной (93 % от числа всех женщин-фабриканток), металлической — производстве железа и стали (81 %), стекольной и хрустальной (81 %), писчебумажной (80 %), сахарной (100 %) отраслях, а еще в производстве поташа (80 %) и селитры (100 %). На их предприятиях от 62,4 до 96,4 % рабочих составляли люди несвободные: крепостные, приписные и покупные.
Таким образом, в дворянском хозяйственном комплексе, ядром которого была сельская усадьба, промышленные предприятия были одним из элементов инфраструктуры. Этот элемент чаще всего был не главным по сравнению с хлебопашеством. Доходы от промышленных предприятий могли в некоторой степени компенсировать низкую товарность сельскохозяйственного производства, особенно в неурожайные годы.
В купеческом хозяйстве фабрика составляла смысл и содержание бизнеса и являлась главным источником доходов купеческой семьи.
В каждой из двух этих моделей хозяйства были свои гарантии и свои риски. В случае неудачи со сбытом продукции финансовый крах хозяина фабрики в дворянском имении мог не играть большой роли — все-таки помещиков в основном кормили плоды хлебопашества крепостных. Но если купеческое предприятие не сумело продать свою продукцию, оно даже могло прекратить существование, ибо имело минимальный потенциал выживания.
В дворянском типе владения хозяйка чаще всего была оторвана от производственного процесса. Многие дворянки жили зимой в городе, а за фабриками следили управляющие, да и в другое время в усадьбе были специальные люди для фабричного контроля.
В купеческом типе владения хозяйке приходилось ежедневно регулярно посещать фабрику, вникать в детали закупки сырья, приобретения оборудования, найма работников и сбыта готового товара. Небольшие же купеческие предприятия (до 40–60 рабочих) вообще чаще всего находились в одном из строений прямо в домовладениях хозяев. Купчихе-владелице было достаточно перейти двор, чтобы попасть на фабрику.
Дворянки-предпринимательницы: как наследовали фабрики и что на них производили
Дворянки раньше представительниц других сословий получили доступ к предпринимательству, что было связано с их широкими финансовыми возможностями. Рассмотрение вопроса о предпринимательстве дворянок опровергает сразу два стереотипа: первый — что бизнесом занимались только лица из купечества, и второй — что женщины наследовали имущество, включая промышленные предприятия, исключительно от мужей.
Изучение истории предпринимательства женщин показало, что женщины-дворянки составляли почти половину всех фабриканток в первой половине XIX века. В 50 % случаев они наследовали имущество от родителей (отца или матери) и только в 20 % случаев — от мужей.
«Список фабрикантам и заводчикам Российской империи 1832 года» свидетельствует, что дворянкам принадлежало 241 предприятие, в том числе 64 суконные фабрики, 64 предприятия по производству поташа и селитры, 34 завода по производству металлов и металлоизделий, 22 стеклянных и хрустальных завода, 16 писчебумажных фабрик.
Среди дворянок 26 владелиц по мужу или по родителям относились к высшей титулованной аристократии: княжеским родам Барятинских, Волконских, Вяземских, Гагариных, Голицыных, Долгоруковых, Мещерских, Радзивиллов, Репниных, Хованских; графским — Апраксиных, Браницких, Закревских, Зубовых, Лаваль, Орловых, Потоцких, Разумовских, Салтыковых, Толстых, Уваровых, Чернышевых, Шереметевых.
Каким образом промышленные предприятия оказывались в руках женщин? Попробуем ответить на этот вопрос через исследование историй тех 26 предпринимательниц, которые по родителям или мужу относились к княжеским и графским родам.
Изучение деталей получения имущества в сопоставлении с генеалогическими данными дало возможность определить несколько типов наследования и владения предприятиями. Подсчеты показали, что в половине случаев (13 из 26) дочь получала имущество от родителей (отца или матери). Десять собственниц получили владения от отца и три — от матери. Тут существовало три варианта: чаще всего — по завещанию, реже — в подарок или в качестве приданого.
Еще пять женщин (20 %) получили собственность от мужей — тоже в качестве наследства или в подарок. В одном случае это была покупка, которую совершила графиня Александра Лаваль. В семи случаях происхождение собственности установить не удалось.
Рассмотрим наиболее интересные из известных нам случаев получения и владения собственностью.
Владелица трех предприятий, супруга тайного советника, сенатора и директора Ассигнационного банка П. В. Мятлева Прасковья Ивановна Мятлева (1772–1859) унаследовала вотчину с крупным селом Порецкое в Симбирской губернии от отца — генерал-фельдмаршала графа Ивана Салтыкова (1730–1805), а тот, в свою очередь, от своего отца — графа и генерал-фельдмаршала Петра Салтыкова (1698–1772). Посланный Петром I во Францию для обучения морскому делу, П. Салтыков свыше пятнадцати лет прослужил во французском военно-морском флоте, позднее, в 1762–1772 годах, был московским генерал-губернатором. Современные читатели знают семью Мятлевых больше по сыну Прасковьи Ивановны — Ивану Мятлеву, поэту, который дружил с А. С. Пушкиным. Кстати, Ивана Мятлева упомянул М. Ю. Лермонтов в стихотворении в альбом С. Карамзиной:
Люблю я парадоксы ваши,
И ха-ха-ха, и хи-хи-хи,
Смирновой штучку, фарсу Саши
И Ишки Мятлева стихи.
Впрочем, И. П. Мятлев (1796–1844) был не только стихотворцем, но еще и крупным чиновником Министерства финансов, камергером.
Предприятия Мятлевой были устроены ее отцом и включали суконную фабрику, на которой выпускали сукна и ковры, и кожевенную фабрику — обе в селе Порецком Алатырского уезда, а также кожевенный завод в селе Батаево Казанской губернии. На суконной фабрике трудились 18–20 работников, в год здесь производили 38–40 ковров. Изделия суконной фабрики были представлены на мануфактурной выставке 1833 года: это были ковры разной величины из русской, английской, силезской шерсти, а также «дорожки» и «тесьмы».
Кожевенный завод в Порецком был большим предприятием. Здесь производились кожи опойковые (из телячьей кожи, шли на обувь), подошвенные и юфтовые (отличались большой прочностью и эластичностью, также употреблялись на обувь). Для обработки кож имелось более 60 чанов, трудились 50 крепостных работников. В Санкт-Петербурге Прасковья, по более поздним данным 1839 года, владела четвертым предприятием — заводом по производству стеариновых свечей совместно с М. фон Кельдерманом. В латифундии Мятлевой, кроме Порецкого, было еще восемь сел и деревень, а в них 4391 крепостной мужского пола — согласно составленным к 1860 году «Приложениям к трудам Редакционных комиссий» (эти переписи всех помещичьих крестьян были сделаны в связи с готовившейся отменой крепостного права).
Документы из фонда Мятлевых в Архиве древних актов показывают, что Прасковья Ивановна почти ежегодно посещала Порецкое. Летом она постоянно вникала в дела хозяйства (об этом также известно из мемуарной литературы, связанной с ее сыном И. П. Мятлевым). Однако, как и у большинства крупных помещиков, управление поместьем осуществлялось через управляющих. Сохранившиеся купчие на покупку и продажу земли демонстрируют, что от имени и по доверенности хозяев многие хозяйственные сделки заключали управляющие.
