– Я продукты питания получил на двоих.
– Сдать на склад.
– А Кабаридзе? – спросил я.
– Кабаридзе следовать в часть согласно предписанию.
Когда я явился в штаб артиллерии армии в сопровождении старшего лейтенанта (как выяснилось, по фамилии Бобров), меня направили к начальнику отдела кадров майору Машанову. Я подошёл к нему и увидел того капитана, который утром спрашивал, кто уже стрелял прямой наводкой из пушки по врагу.
– Вы – художник? – спросил меня майор Машанов.
– Нет, не художник, а любитель.
– Но мы тут видели много ваших рисунков, портретов, которые показывали прибывшие с вами офицеры, и считали, что автор их – художник.
Майор в упор смотрел на меня, рассматривая мою одежду: шинель 6-го роста, висевшую на мне, как на огородном чучеле, матерчатый, с огромной алюминиевой пряжкой, ремень, кирзовые истоптанные сапоги огромных размеров (№ 46). Подумав что-то и взяв телефонную трубку, майор доложил кому-то, что среди прибывших офицеров один художник.
– Есть, есть, товарищ генерал. Будет выполнено.
– Бобров! Выписать младшему лейтенанту Балтяну направление в запасной полк офицерского состава армии и оставить на довольствии в штабе артиллерии армии
[66]. Напишите записку в столовую – накормить.
Время обеда прошло, но в столовой отнеслись к новичку со вниманием, подав первое, второе блюдо и чай. Хлеб, нарезанный кусками, горкой, накрытый салфеткой, находился на столе, по-видимому, его потребляли без учёта, по потребности. Когда я брал очередной кусок, мне казалось, что кто-то из-за штор смотрит на меня и наблюдает, как много кусков я уже съел. Ведь я – с Ленинградского фронта, где пережил голодную и холодную блокаду, и к хлебу относился как к величайшему благу, которым, казалось, невозможно наесться досыта. Да, после Ленфронта и Чебаркульского тыла, мало чем по продовольствию отличавшегося от фронтового, тот обед запомнился мне на всю жизнь.
Так начались моя жизнь и служба в штабе артиллерии 69-й армии. Вскоре «аховцы» привели мою форму одежды согласно нормативам, и я приобрёл внешний вид офицера-штабиста, не выделяясь неряшливостью из окружающих меня офицеров.
Из наградного листа на представление лейтенанта
[67] Балтяна К.И., состоящего в резерве артиллерии 69-й Армии и прикомандированного к штабу артиллерии 69-й Армии, к ордену «Красной Звезды» (15 марта 1945 г.):
«Тов. БАЛТЯН на фронтах Отечественной войны с первых дней по должности командира орудия, заместителя командира батареи, участвовал в героической обороне г. Ленинграда, перенеся все трудности блокады, за что награждён медалью «ЗА ОБОРОНУ ЛЕНИНГРАДА».
За период наступательных боёв с р. Турья до р. Висла и границ Германии до р. Одер, часто выезжал в боевые порядки артчастей для контроля выполнений боевых заданий Командования, изучая инженерные сооружения противника и оказывая практическую помощь в доведении приказаний до исполнителей боя.
За образцовое выполнение боевых заданий и как активный участник Отечественной войны представляется к награде – ордену «КРАСНАЯ ЗВЕЗДА».
(ЦАМО РФ. Ф. 33. Оп. 686196. Д. 1964. Л. 85)
С октября 1944 года до мая 1945 года я был прикомандирован к отделению кадров «для выполнения служебных заданий». Выполнял ежедневно отдельные поручения май ора и его помощника, секретаря партбюро капитана Колпакова, обратившего внимание на моё искусство художника-любителя.
Из Наградного листа на представление лейтенанта Балтяна К.И., офицера резерва артиллерии 69-й Армии, прикомандированного к отделению кадров армии, к ордену «Отечественной войны» 2-й степени (27 июня 1945 г.):
«Принимал участие в героической обороне г. Ленинграда, при прорыве блокады г. Ленинграда и в последующих боях до выхода к р. Эльба…
…Часто выезжал непосредственно в части первой линии, оказывая практическую помощь в работе отделения прямо на месте. Все задания выполнены образцово.
За добросовестную работу, образцовое выполнение заданий командования, за боевые заслуги перед Родиной достоин награждения орденом ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ВОЙНА 2-й СТЕПЕНИ».
(ЦАМО РФ. Ф. 33. Оп. 687572. Д. 1163. Л. 173)
Портрет генерала
Когда на берегу реки Вислы, под городом Казимежем, наше наступление прекратилось, мне было поручено нарисовать портрет Командующего артиллерией армии генерал-майора Пырского Ивана Михайловича. Я взялся за дело с осторожностью, ведь генералов рисовать мне не приходилось. Я затребовал фотопортрет генерала для консультации во время выполнения заказа.
На фото – генерал-майор, одет в парадную форму без головного убора, со многими боевыми орденами и медалями, с крупной головой, высоким лбом, волосы прямые, причёска вверх, на лбу много морщин, в том числе две вертикальные над переносицей. Брови взмахом крыльев птицы, глаза светлые, нос с небольшой горбинкой, щёки впалые, на левой – зарубцевавшийся шрам, идущий из-под глаза до линии рта. Уши нормальных формы и размеров, выражение глаз – усталое, глубокомысленное, умное, доброе.
Таким и получился на ватманском листе портрет генерал-майора Ивана Михайловича Пырского. Портрет был нарисован чёрным карандашом из набора цветных карандашей. Сотрудники с первого взгляда узнавали, кто нарисован, и поражались точностью, тонкостью и качеством выполнения работы. Мне рассказывали о приятном впечатлении, которое портрет произвёл на генерала. Он распорядился взять его в рамку и под стекло.
…Вскоре генерала перевели на ту же должность во 2-ю польскую армию. В рождественские дни он был награждён орденом Красного Знамени и пригласил из 69-й армии своих боевых друзей.
– Кстати, – сказал он, – привезите того художника, который нарисовал меня, чтобы вписать в портрет новый орден.
Так что я имел честь побывать в кругу большого военного начальства в рождественские дни 1945 года, накануне последнего наступления наших войск – за освобождение Польши и других государств Европы.
К сожалению, бумага, на которой был нарисован портрет генерала, не «терпела» стирания карандаша резинкой. Она размазывала ретушь, втирала её в поры бумаги, оставалось пятно.
– Товарищ генерал, – доложил я, – легче и лучше сделать новый портрет, чем вписать один орден в старый. Чтобы вписать его на положенное для него место, сперва нужно резинкой стереть все нарисованные ордена и медали, а затем нарисовать их вновь, добавив новый.
