…Раз уж речь зашла о той экскурсии, скажу два слова и о судьбе ветвистой пшеницы
[81]. На полях опытного хозяйства «Горки Ленинские» демонстрировали посев ветвистой яровой пшеницы на трёх участках, где экскурсоводами были лысенковцы Д.А. Долгушин, А.А. Авакьян и Денис Никанорович Лысенко (отец Т.Д. Лысенко). Я ходил по полям вместе с А.М. Смирновым, фотографом, и Геннадием Фишем, писателем, автором рассказа военных лет «Блондинка» (о пшённой каше). Участники сессии ВАСХНИЛ спрашивали у Дениса Никаноровича о биологии ветвистой пшеницы:
– Как она выглядит по белковости?
Тот ответил:
– Про билковисть запытайтэ у Долгушина и Авакьяна. Я знаю, що як внэсэш в зэмлю гний (навоз), то будэ билковисть.
У меня сохранилось фото, где я с ветвистым колосом пшеницы.
В 1948–1949 годах в «Щапово» на делянках сеяли ветвистую пшеницу. Её колосья оказались неполновесными, зерно – щуплым. Этот недостаток не пустил её в производство. Осенью 1948 года я передал семена в Тывровский детдом для посева на делянках. Дети посеяли её, но она не уродила полновесно: колосья не все были ветвистыми, зерно в них было щуплым. На следующую весну её не сеяли. Так стихийно жизнь отвергла ветвистую яровую пшеницу. В следующие годы Авакьян «переделывал» её в озимую. Но безуспешно (хотя слухи ходили, что успех есть).
…Дело двигалось медленно, но несмотря ни на что я завершил работу к декабрю 1949 года и представил диссертацию к защите.
(В диссертации давалось объяснение тому, почему теория о плодородности «рудякового горизонта» и основанная на ней идея «коренной переделки» оказались ошибочными. Виной отчасти послужили неверно проведённые её сторонниками опыты. Существовавшими плугами пласты переворачивались не на 180°, а чуть более 90°. Как результат, «рудяковый горизонт» выносился на дневную поверхность только частично, и слои перемешивались, за счёт чего и могло сохраняться плодородие. Адептами «коренной переделки», не обратившими на это внимания, делался неверный вывод о высокой способности «рудякового горизонта» окультуриваться.
Опытные участки продемонстрировали, что растения не могли быстро восстановить структуру почвы, ухудшились её физические и химические свойства (рыхлость, водопроницаемость, газообмен с атмосферой, усилилось закисание и вероятность коркообразования и др.), она требовала заметно более тщательной обработки, а урожаи были стихийны и низки. Растительный покров распределялся волнообразно – растения нормально развивались там, где под новым пахотным слоем находились остатки прежнего дернового горизонта. Причина – оторванная от жизни и потребностей растений теория. – А. М.)
Из диссертации К.И. Балтяна:
«Тем самым установлено, что пахотным слоем на участках плантажа является не рудяковый горизонт, а смесь всех горизонтов, в которой около половины или больше половины составляет дерновый горизонт». «Теория плодородия рудякового горизонта не нашла своего осуществления в опыте по плантажу почвы на участке „Щапово“». «В основе опытов по коренной переделке дерново-подзолистых почв до сих пор лежат, по нашему мнению, неверные теория плодородия рудякового горизонта и метод проведения опыта».
И вывод: «Коренная переделка дерново-подзолистых почв по методу акад. В.П. Бушинского при теории и практике, существующих на опытном участке „Щапово“, по нашему мнению, не являются основой повышения эффективного плодородия дерново-подзолистой почвы» (С. 160, 161, 163, 164).
Защита состоялась на объединённом Учёном совете Агрономического факультета и факультета Агрохимии и почвоведения ТСХА. Официальные оппоненты – доктор сельскохозяйственных наук Б.Ф. Петров и кандидат сельскохозяйственных наук А.П. Шурыгин. Отзыв на диссертацию дал академик ВАСХНИЛ И.В. Якушкин за семь дней до защиты. Длилась защита три дня, с 12 по 14 июня 1950 года. Накануне состоялось заседание парткомиссии. Помню, в первый день шёл ливень, на защиту я ехал на такси. Защита началась не сразу. Объявили, что диссертант задерживается – ведёт «мирные переговоры» с научным руководителем (должна была начаться в 16.30).
Наконец, защита началась. В зале Большой физической аудитории («Большой физичке») присутствовало более 600 человек. Мне полчаса задавали вопросы (более 100), я их разбил на две группы: 1) ставящие задачей выявить достоинство защищающегося (диссертант пошёл против научного руководителя, известного человека, может, не всё в порядке с диссертантом? не является ли это «предательством»?); и 2) по существу вопроса диссертации.
– Я остановлюсь на второй группе, – начал я.
Уже в конце я сказал, что К. Маркс, не будучи почвоведом, ссылался на специалистов-современников: Теера, Либиха, английского инженера Мортона.
– Об этом хорошо написал член-корреспондент АН СССР А.М. Криницкий в статье «Работа К. Маркса над вопросами естествознания (сообщения по неопубликованным материалам)», в № 1 за 1948 год. В статье сказано, что из подпочвы можно сделать почву, если вложить капитал. Но «свобода воли со знанием дела», сказал Ф. Энгельс.
После такого ответа председатель, профессор Всеволод Столетов поставил на голосование, чтобы прекратить ответы на вопросы, так как диссертант подготовлен хорошо. Все «за». Заседание Совета продолжалось.
В рамках дискуссии выступило двадцать три человека. Зал поддерживал аспиранта, в президиум поступила записка: «Держитесь мужественно, нет сомнения в Вашей правоте. Наглядно видно всё презренное окружение Бушинского». Подпись от Михаила Ивановича Горохова. Выступали, как я уже говорил, и люди, знавшие меня по блокаде, отвечая тем самым на «первую группу вопросов».
В конце защиты (вечером 14-го) объявили итоги тайного голосования: «за» – 42, «против» – 9 человек. На «Малом» совете: за – 38, против – 8. Когда счётная комиссия (В.И. Виткевич, Гунар и др.) объявила итоги, присутствовавшие ринулись вперёд, в президиум, ко мне, чтобы лично пожать руку, прикоснуться к руке, голове, плечу и поздравить с успехом. Среди них были академик П.Н. Константинов, декан В.В. Вильямс, профессор М.Г. Чижевский.
Обо всём этом писали журнал «Почвоведение» (№ 10 за 1950 год), газета «Социалистическое земледелие» (от 4 августа) и «Литературная газета» (за 10 октября того же года, передовица называлась «Растить молодые силы науки»), журнал «Большевик» (статья Ю. Жукова «О критике в науке», № 21 за 1952 г.).
