В ночь с 17 на 18 июля 1949 г. члены колхоза «Большевик» Новоспасского района Б-ов М.Л., Б-в, Ч-ва и Ш-ва, работая на уборке урожая и воспользовавшись «бесконтрольностью правления колхоза и отсутствием охраны», похитили из бункера комбайна 23 кг ржи
[1079].
Важно отметить, что в хищении общественной собственности участие принимали не только рядовые колхозники, но и лица, наделенные властными полномочиями, занимавшие руководящие должности не только в сельскохозяйственных артелях, но и в сельской администрации, правоохранительных органах, партийных организациях. Так, в колхозе «Путь к социализму» в ночь с 11 на 12 августа 1948 г. председатель Топорнинского сельсовета, член ВКП(б) Г-ов, вместе с участковым уполномоченным РО МВД С-ым, по договоренности с председателем колхоза, членом ВКП(б) Н-ым организовали хищение зерна с тока колхоза
[1080].
В 11 часов ночи Г-ов, С-ев и Н-ин прибыли на ток и в присутствии сторожа насыпали два мешка ржи, уложив их в телегу, насыпали еще «около центнера пшеницы»
[1081]. Но их действия привлекли внимание бригадира полеводческой бригады, члена ВКП(б) Г-ва и счетовода Е-ва, которые «установили за ними наблюдение и в момент отъезда задержали»
[1082]. Вернувшись в деревню, члены преступный группы устроили пьянку, в которую пытались вовлечь бригадира и счетовода. Но последние от приглашения отказались и заявили о совершенном преступлении в районный отдел милиции.
Правление колхоза «13-й год Октября» Павловского района летом 1947 г. пыталось скрыть факт хищения 70 кг колхозной ржи двумя колхозниками, оштрафовав их на 10 трудодней
[1083]. Такое решение было принято, поскольку одним из расхитителей был сын председателя колхоза. Но один из членов правления сообщил в прокуратуру о совершенном преступлении. Воров привлекли к уголовной ответственности на основе положений Указа от 4 июня 1947 г.
О систематическом хищении общественного имущества бригадиром полеводческой бригады колхоза им. Ленина П.И. Щ-ва сообщала в 1953 г. районная газета «Голос ударника». Он не только пользовался бесплатно колхозной тягловой силой для своих нужд, но и занимался хищением колхозной соломы и строительных материалов, приобретенных артелью для постройки здания телятника
[1084].
В октябре 1947 г. прокуратурой Инзенского района Ульяновской области после проверки 12 колхозов и четырех подсобных хозяйств государственных учреждений было установлено, что «в колхозе и других организациях возчиками зерна, сторожами его, допущены люди, не внушающие доверия, ранее судимые», тем самым создавались условия для хищения хлеба
[1085]. Такие случаи не были единичными. Так, в колхозе «Нацмен» Радищевского района во время обмолота хлеба колхозник М.Н. П-ов, пользуясь отсутствием охраны, «из тока уходил позже всех и приносил домой в заранее насыпанном мешке зерно, и прятал дома за печкой»
[1086]. При обыске в его доме было обнаружено «10 пудов колхозного зерна»
[1087]. За данные деяния М.Н. П-ов был осужден к восьми годам исправительно-трудовых лагерей. В колхозе «27-я годовщина Октября» Астрадамовского района сторожа систематически занимались хищением хлеба
[1088].
При хищении колхозного имущества, в частности зерна, колхозники использовали различные схемы, смекалку и жизненный опыт. В колхозе им. К. Маркса Павловского района в течение 10 дней октября 1947 г. у амбара с семенной пшеницей не было «ночного сторожа». За это время неизвестные лица «в полу амбара буравом провернули несколько отверстий, через которые похитили 1 ц 80 кг пшеницы»
[1089].
Украденное зерно прятали в снопах в поле, закапывали в укромных местах, навозных кучах, выгребных ямах и т. д. Так, в колхозе им. Молотова Новоспасского района сторож тока во время ночного дежурства похитил и спрятал в омете с соломой 180 кг зерна.
Как видим, хищение общественной собственности в послевоенном сельском хозяйстве носило массовый характер, а предпринимаемые государством различные меры репрессивного воздействия по отношению к колхозникам не имели результатов. Во многом хищения были обусловлены безвыходным положением, в которое само же государство загнало крестьян, вынуждая их работать «задарма» в общественном производстве, не обеспечивая материально. Участие в хищениях не только рядовых колхозников, но и лиц, облеченных властными полномочиями, свидетельствует о том, что в данный период это являлось тактикой активного приспособления сельского населения к реалиям жизни. Приходило осознание невозможности сопротивляться режиму и колхозному строю. Государство вынуждало крестьян все более активно трудиться в общественном производстве. И не случайно большинство привлеченных к уголовной ответственности, являлись работниками, не уклоняющимися от работы в колхозе. Фактически ничего не получая на трудодни, колхозники компенсировали это мелкими хищениями результатов своего труда. Даже жесткое наказание в виде лишения свободы сроком до 25 лет и конфискация всего имущества не могли остановить процесс массового хищения в сельскохозяйственных артелях.
Сложная обстановка с продовольствием в послевоенной колхозной деревне, особенно в засушливый и неурожайный 1946 г., заставляла многих председателей сельскохозяйственных артелей идти на всевозможные ухищрения, чтобы обеспечить колхозников товарным хлебом и спасти их от голода. Часть председателей колхозов, действуя в разрез с законодательством, осознанно шли на преступления, скрывая хлеб от сдачи государству. Наиболее распространенным способом укрывательства зерна нового урожая было его списание, после сортировки, в отходы. Так, председатель колхоза «Красный Октябрь» Смолькинского сельсовета Исаклинского района в августе 1946 г. из 250 центнеров намолоченного хлеба сдал государству только 36, а 83 центнера «загнали в отход»
[1090]. Председатель артели «Большевик» этого же района Б-ев, «чтобы не сдавать хлеб государству, 35 центнеров зерна загнал в отходы. Он умышлено затягивал молотьбу урожая, допуская огромные потери хлеба как при уборке, так и молотьбе»
[1091]. Крупнейший в Исаклинском районе колхоз «Коммунар» в 1946 г. не выполнил план хлебопоставок, при этом в колхозе имелось 190 центнеров «отходов, которые были списаны, как негодные, а в них содержалось немалое количество зерна». В 34 центнерах ржаных отходов содержалось 25 % зерна, в 25 центнерах пшеничных отходов, также содержалось 25 % товарного зерна
[1092]. Председатель артели им. Ворошилова Хворостянского района «под различными предлогами укрывал в амбарах около 200 центнеров намолоченного зерна, пряча его в отходах»
[1093]. Председатель артели «Завет Ильича» Колдыбанского района в конце октября 1946 г., выполнив план хлебосдачи на 45 %, стал уверять районные власти, «что хлеба больше нет». Но, как показала проверка, в колхозе на площади 10 га оставалась еще не убранная пшеница, в амбарах было обнаружено просо, а также «зерно было загнано в отходы»
[1094]. Для того чтобы сокрыть намолоченный хлеб от поставки государству, председатель артели «Нацмен ударник» Загоскинского сельсовета Игнатовского района Ульяновской области К-ев в начале ноября 1947 г. районным руководителям заявил: «Товарных излишков у нас в колхозе больше нет, весь хлеб обмолочен, тока зачищены». А в действительности хлеб в колхозе оставался не обмолоченным. Косовицу пшеницы по приказу председателя «заложили в середину омета соломы»
[1095]. В колхозе «Победа» Новодевичьего района в 1947 г. под видом отходов в колхозном амбаре была «запрятана рожь второго сорта» Очистка этих отходов дала около 20 центнеров «полноценного зерна»
[1096].
