Журналистка Дороти Томпсон, которая перед войной взяла интервью у Гитлера, узнала о его смерти, когда была в древнем Иерусалиме. 7 мая 1945 года она написала в газете St. Louis Post Dispatch:
Настояв на том, чтобы страна продолжала сражаться еще несколько месяцев после своего очевидного поражения, он разрушил Германию до основания, сделав ее выжженным полем без правительства, коммуникаций и продовольствия… Зло, которое он сотворил, переживает его… Злейший враг еврейства сейчас повергнут, а его страна буквально стерта с лица земли, но семена ненависти, посеянные им по всему миру, еще долго будут приносить плоды… Корень нацизма – безудержный национализм, возвышающий нацию до уровня Бога, и пока нет признаков, что такой национализм идет на убыль; и, хотя нацизм – это царство террора, терроризм никуда не делся со смертью Гитлера. Таким образом, наша цивилизация, победив, сталкивается с кризисом, который пока не ослабел
[880].
Другая статья в той же газете сообщала о разрушении «Орлиного гнезда», знаменитой горной резиденции с видом на Австрию. Передавали слова жителя соседней деревни: «Никто не верит, что Гитлер умер»
[881]. До конца жизни многие немцы и австрийцы отказывались верить правде о его самоубийстве, его военных преступлениях или о холокосте
[882].
Брунгильда Помзель была самой обыкновенной немкой своего поколения, только работа у нее во время войны была не совсем обыкновенная. Она работала секретарем рейхсминистра народного просвещения и пропаганды Йозефа Геббельса и в момент самоубийства Гитлера находилась в бункере. Помзель писала под диктовку Геббельса, переписывала материалы для его личного дневника, в том числе письма с личными, политическими и военными наблюдениями. В иные дни единственная дневниковая запись достигала восьмидесяти пяти машинописных страниц.
Фрау Помзель была знакома с Адольфом Гитлером, Евой Браун, Германом Герингом, Генрихом Гиммлером, Альбертом Шпеером да и вообще со всем высшим руководством нацистской Германии. Она умерла в сто шесть лет, в 2017 г., а перед смертью, оглядываясь на прожитую жизнь, говорила:
Я не сказала бы, что в чем-то виновна; разве что обвинить весь немецкий народ, что он позволил тому правительству взять власть. Таковы были все мы; и я тоже… Вся страна как будто оказалась под властью заклятия… Я никогда не интересовалась политикой… Я понимаю, сегодня нам никто не верит – думают, что нам все было известно. А мы ничего не знали, все было засекречено. Мы поверили. Мы приняли все за чистую монету. Все выглядело так правдоподобно. Но я только печатала на машинке, и все. Я понятия не имела, что вокруг происходило. Я знала очень, очень мало»
[883]
[884].
20. Призраки и патриоты
…Я содрогаюсь при мысли о том, что происходит в реальной жизни с миллионами людей и что произойдет с ними, когда планету поразит голод… От Штеттина на Балтике до Триеста на Адриатике на континент опустился железный занавес. По ту сторону занавеса все столицы древних государств Центральной и Восточной Европы – Варшава, Берлин, Прага, Вена, Будапешт, Белград, Бухарест, София… что ведет к массовым изгнаниям миллионов немцев в прискорбных и невиданных масштабах
[885].
Уинстон Черчилль, речь в Вестминстерском колледже, Фултон, штат Миссури
Господь сказал: «Мне отмщение, Я воздам»
[886]. Они искренне в это верили и учили нас: у всех один судья, он выше всех нас, выше нацистов, и этот судья – не мы.
Георг Гогенберг
Фалькенау, судетское поместье Софии и Фрица Ностиц-Ринеков, 8 мая 1945 г. стало местом одного из последних европейских сражений Второй мировой войны
[887]
[888]. Солдаты генерала Джорджа Паттона вступили в перестрелку с немцами-охранниками построенного там исправительно-трудового лагеря. Американцы не хотели умирать в последние часы войны; но кое-кто из немцев предпочел бы смерть, чем мир без Гитлера
[889]. Закаленные боями ветераны Паттона дрались в Северной Африке и Сицилии, высаживались на пляже «Омаха» в «День Д», выстояли в Арденнской операции, так называемой «Битве на выступе». В том последнем сражении погибло немало сыновей и внуков иммигрантов в Америку, которых так презирал Адольф Гитлер. Они нашли свою смерть далеко от родных домов, освобождая тысячу больных, умиравших женщин-узниц в Судетской области Чехословакии.
За четыре дня до этого чешские партизаны в Праге напали на отступавшие из города немецкие части. Немцы решили, что скорее сдадутся американцам на западе, чем наступавшим с востока советским войскам. Беспорядочные стычки на городских улицах задержали их уход на несколько часов, но все-таки они успели соединиться с сорокатысячным контингентом немцев и сложить оружие перед американцами. Через несколько дней пленных передали советским войскам. Союзники согласились вернуть немецких солдат, которые сражались на Восточном фронте против Красной армии. Сталин жаждал взять реванш за миллионы людей, погубленных нацистами
[890].
В Праге Фриц наконец-то снял с себя форму вермахта. Чехословакия была оккупирована нацистами шесть лет, была предана собственным президентом, правительством, армией и, чтобы выжить, стала страной коллаборационистов. Чехи, пережившие оккупацию вместе с Фрицем, ни в чем его не обвиняли и не упрекали. Пока не было чувства, что все позади. И он, и София ничего не знали о сыне, служившем в немецкой армии. А Эрвин был намного ближе к дому, чем они себе представляли. 8 мая, когда американцы и немцы бились насмерть при Фалькенау, когда закончилась война в Европе, Эрвин со своим бронетанковым дивизионом сдался американцам в ста десяти километрах севернее Праги. После этого его быстро передали в ближайшую советскую часть и отправили в советский исправительно-трудовой лагерь
[891].
