Да и не лишним будет действительно немного передохнуть. Сколько слышал про знаменитую русскую баню, теперь вот сам попробую.
Самое главное, что я о ней знал, что там тепло, даже жарко. А в этой холодной Сибири так этого не хватает.
Значит, решено, пойду, схожу, попарюсь, да с майором пообщаюсь. Раз уж он пошёл на мировую и сам протянул руку дружбы.
* * *
Сломанные рога Ариделя! Лучше бы я остался в больнице! Кое-как выползши из бани, я с превеликим удовольствием упал в снег. Ещё никогда мороз не казался мне таким приятным.
Зарывшись в снежный наст, я всё ещё не мог остыть. Всё тело горело и одновременно кричало от восторга. Такая двойственность ощущения была для меня дико непривычна.
А начиналось всё так хорошо.
Уютная, как здесь говорят, изба. Ну, или деревянный дом. Из трубы валит дым, через запотевшие окна ничего не видно. Удивительно гостеприимный Пострегаев проводит меня внутрь, показывает, где можно раздеться.
Оголяться перед незнакомыми я особо не привык. Но, похоже, здесь такие традиции. В итоге, я снял с себя одежду, но оставил нижнее бельё и обмотался простынёй.
Скептически оглядев меня, майор лишь осуждающе цыкнул, но ничего говорить не стал.
Вскоре, я сам понял, что любая вещь в бане вскоре становится лишней.
После первого захода, мне даже пришлось снять семейные лабреты. Они мгновенно раскалились до какой-то сумасшедшей температуры. Проявляя чудеса ловкости, я в секунду снял мифриловые стержни и окатил себя ведром холодной воды.
— Нет, дорогой товарищ, так дело не пойдёт. Водичка колодезная, это полумеры. Вот попаримся хорошенько, ты в снежочек прыгни, тогда и поймёшь, что такое хорошо, а что такое баня! — проявляя чудеса вежливости, сказал Пострегаев.
Тогда, я подумал, что это он так странно шутит. Но уже через полчаса, задыхаясь под непрекращающимися ударами дубовых веников, я мечтал поскорее запрыгнуть куда-нибудь в битый лёд.
И майор, будто поняв, что теперь самое время, стеганув меня последний раз, произнёс:
— А теперь лети, голубь сизокрылый.
Упрашивать было не нужно. Спотыкаясь и падая, я вырвался на волю, чтобы окунуться в приятный сибирский холод. Никогда бы не подумал, что такое скажу. Приятный холод. Ну, люди, ну, выдумщики! Надо же было придумать баню! Что-то среднее между пытками и величайшим наслаждением для тела и разума.
Уже после, сидя за столом и попивая вкуснейший чай из чабреца с брусничным вареньем, я, наконец, познал истинное спокойствие и отчуждение от всего мира.
Равновесие, вот что я ощущал. Между собой и окружающей реальностью. Я больше не был её лишним элементом. Она дополняла меня, а я её.
В голове царила приятная пустота. А тело… тело просто говорило спасибо.
— Ну что, хороша оказалась русская банька? — подождав пока я вернусь к действительности, спросил Пострегаев.
И дождавшись моего утвердительного кивка головой, продолжил.
— А теперь давай поговорим об объекте номер 5. И твоих приключениях с этими артельщиками золотокопателями. Лучше тебе больше туда не ездить.
Я вопросительно на него посмотрел.
— Совет. Просто совет. Случилась там одна история. Давным-давно. Я тогда ещё салагой сопливым был, только на службу поступил. И, значит….
Глава 26
— Товарищ Миндарис, как вы объясните вчерашнее происшествие? — сурово глянув на меня, спросила подполковник Лисицына.
Вызвали меня к ней с самого утра. Как сказал Гаврилов, «на ковёр». Что он имел в виду, я так и не понял. Пол в кабинете был обычный деревянный. Но вот разговор пошёл неприятный, с претензией, и я, как всегда, отвечал честно, без прикрас. Что, обычно, не очень нравилось людям. Я вообще заметил, что искренность и правда здесь не в почёте.
— Какое именно? Вчера произошло много необычного. Например, я впервые посетил баню. Сам процесс довольно специфический, но в целом…
— Прекратите ёрничать. Вы прекрасно понимаете, что я имею ввиду, — прервав меня, сухо сказала она.
— Разумеется. Но для меня оба этих момента оказались довольно впечатлительными. Насчёт объекта номер 5 пока ничего определённого сказать не могу. Мало информации. Вот как раз хотел у вас попросить защитные костюмы для выполнения задания. Младший лейтенант сказал, что в них он и несколько проверенных бойцов смогут сопровождать меня, — откровенно ответил я.
— Вот это вы и объясните! Зачем вообще было туда соваться? У вас чёткий приказ оказать помощь в расследовании на золотых приисках. А вы ринулись чёрт-те куда, считай за полсотни км от посёлка артельщиков, — продолжая буравить меня взглядом, чуть повысила голос Лисицына.
— Как раз расследованием и занимался. Вы, наверное, в курсе, что у меня есть, так сказать, нестандартные возможности, одна из них, наподобие, сверхчутья, её я и применил. След вывел меня именно к объекту номер 5.
— Что-то такое вчера и говорил Гаврилов на докладе. Но смутно и расплывчато. Значит, вы считаете, что там есть какие-то зацепки?
— Так точно, — специально переходя на военный тон, коротко ответил я.
Подполковник замолчала, обдумывая мои слова. После вчерашнего рассказа майора Пострегаева, я знал, что для «работы» в тех местах нужен особый допуск. Не так прост этот объект номер 5. И, боюсь, там проводились не только ядерные испытания, а кое-что ещё. Опасное и секретное. Так что, даже спустя почти четверть века, стараются об этом не вспоминать.
— Хорошо. Вам выделят защитные костюмы. Но пойдёте вы вдвоём. К чему вам солдаты? От кого защищаться? Там только радиация, да чистое поле вокруг. Даже леса толком нет, — наконец, сказала она.
Я молча кивнул головой. Всё справедливо. Постоять за себя я смог бы и сам. Да и действительно, кого там опасаться? Диких зверей? Диких людей? И те, и те сами нас испугаются.
— Свободны. Доклад завтра в 8.00.
Выйдя за дверь, я сразу же отправился к Гаврилову с «радостной» новостью. Он ещё вчера показывал своё неприятие к этой затее. Мол, сколько свинца не навешай, а хотя бы рентгенчик, да один, но проскочит.
Я, конечно, без проблем мог бы справиться и один. Но кто ж меня отпустит? Я теперь птица подневольная, советско-кгбшная. Пусть и не по содержанию, но по форме, так уж точно. С бушлатом и прочими элементами военной формы я уже практически сросся. Есть в ней какой-то утончённый шарм с брутальным оттенком. И пусть эта одежда не очень похожа на то, что я носил дома, но всё равно я вижу в ней стиль и, пусть грубоватую, но изящность. Тем более, многое зависит от того, кто носит. А мне в этом уверенности не занимать.
Так что, по сути, мне и защитный костюм не нужен. Сознание я тогда потерял от переохлаждения и нестандартного воздействия какой-то странной версии эфириума.
