– Вот ты где, барашек! – радостно проурчал он.
Так, наверное, урчит тигр, увидев перед собой беспомощного
теленка.
Видимо, это урчание придало мне новых сил, во всяком случае,
взяв изо рта второй гвоздик и вставив его в замок наручников, я сразу нащупал
нужную точку. Замок щелкнул, и наручники разомкнулись. Я тут же приступил ко
второй части своего плана: обернув руку куском рубашки, стал раз за разом
перегибать кабель, протянутый вдоль стены, в надежде переломить его. Ахмет тем временем,
оглядев помещение, нашел подходящую веревку, привязал к ней грузик и закинул
веревку на горизонтальную трубу. Поплевав на руки, он ухватился за эту веревку
и полез по ней наверх с ловкостью обезьяны.
Такой вариант меня не устраивал, не вписывался в мой план. Я
взял наручники, подобрался по трубе к тому месту, где была перекинута веревка,
и острым краем наручников начал ее перепиливать. Снизу, пыхтя, поднимался
Ахмет. Веревка рвалась прядь за прядью. Когда Ахмет был совсем близко,
оставшиеся волокна лопнули, не выдержав его веса, и он рухнул вниз, с грохотом
и матюгами приземлившись на бетонный пол.
– Ах ты, сучонок! – прокричал он, поднявшись на ноги, и
добавил длинную фразу на незнакомом мне языке, такую угрожающую, что мне
совершенно не захотелось узнать ее перевод.
Потирая ушибленные части тела и смачно матерясь, Ахмет
подошел к трубе, схватился за нее своими мощными волосатыми руками и, подняв ко
мне рожу, произнес:
– Ну, сучий потрох, я тебя твоими же кишками накормлю! По
маленькому кусочку отрезать буду и шашлык делать!
Честно говоря, глядя на него, очень легко было поверить, что
он на такое способен. В это время моя работа увенчалась успехом – кабель
переломился. В месте обрыва посыпались искры, но свет в подвале не погас –
должно быть, этот провод шел в другие комнаты.
Я зацепил наручники за торчавший из потолка крюк, который
присмотрел заранее, обдумывая свой план, левой рукой ухватился за наручники и
повис в воздухе, придав своему телу равновесие и не прикасаясь к трубам. Надо
сказать, упражнение не из простых, мне понадобилось собрать все свои силы. Вися
на одной левой руке, правой, обмотанной куском рубашки, я взялся за кабель и
замкнул его на водопроводную трубу. Шарахнула вспышка, что твоя молния, снизу
раздался дикий рев раненого животного, свет в подвале погас, и наступила полная
тишина.
Я осторожно пошевелил кабель. Он больше не искрил –
вероятно, короткое замыкание выбило предохранители во всем доме и кабель больше
не был под напряжением. Темно было, как у негра сами знаете где, и это сейчас
больше всего осложняло мое положение.
Стараясь не сорваться, я медленно опустился на
горизонтальную трубу. Здесь я был как дома, столько на ней провел времени, что
уже с этой трубой как-то сроднился. Наручники снял с крюка и спрятал в карман –
еще пригодятся. Осторожно ощупывая каждый сантиметр трубы, подполз к
водопроводному стояку, обхватил его руками и ногами и медленно съехал вниз.
Ноги наступили на что-то тошнотворно-мягкое, не подающее признаков жизни –
Ахмет был то ли мертв, то ли без сознания. Точно я этого не знал и, чтобы не
рисковать, нашел в темноте его руки и надел на них наручники. Ужасно противно
было ворочать в темноте его большое безжизненное тело. Потом, ощупывая перед
собой дорогу, я начал пробираться к двери. По дороге я несколько раз натыкался
на какие-то столы и другие жесткие предметы, которые в темноте не смог
опознать. Просто удивительно, как в темной комнате становится много мебели! При
свете она вся куда-то девается, а в темноте попадается на каждом шагу и углов у
нее прорва.
Набив массу синяков, я наконец добрался до двери и на
удивление быстро ее открыл. В коридоре было не так темно: в дальнем его конце
горела тусклая лампочка аварийного освещения.
И в этом слабом свете я увидел здоровенную фигуру, в которой
трудно было не узнать Севу-Жеребца. Сева вразвалочку шел мне навстречу, и
расстояние между нами было уже таким небольшим, что удирать поздно. Сева, надо
отдать ему должное, с ходу сориентировался в ситуации, не стал удивляться,
задавать мне идиотские вопросы или угрожать. Он мгновенно бросился мне
навстречу и взял в обыкновенный классический захват. Оно и понятно и совершенно
правильно: он большой, здоровый, руки длинные, из хорошего захвата фиг
вырвешься… Но я успел высвободить руки и большими пальцами надавил ему на болевые
точки за ушами. Прием простенький, не очень опасный, но боль вызывает жуткую.
Сева выругался и расцепил захват. Что и требовалось.
Я рванулся назад, но Жеребец, сволочь, моментально очухался,
шагнул за мной, снова схватил в охапку, но теперь уже сзади, и захватил локтем
мое горло. Все понятно: парень занимался дзюдо, хочет провести старый как мир и
надежный как грабли удушающий прием. Только я-то с таким подходом сталкивался
неоднократно и проделал убийственный тройной удар: локтем правой руки в живот, продолжая
движение той же рукой – кулаком в пах и напоследок – головой в подбородок. При
таком ударе у малорослого бойца вроде меня преимущество, потому что моя голова
как раз оказалась на уровне его подбородка.
Удар действительно зверский. Сева отлетел назад, выпустил
меня из рук и хрипло дышал, выпучив глаза. Надо было развивать успех. Я
мгновенно развернулся и с ходу ударил его ногой в колено. Сева все-таки парень
тренированный и, даже получив мой тройной удар, стоял в нормальной боевой
стойке, полусогнув ноги и выставив левую чуть вперед. Ну, я и ударил его в
колено опорной правой ноги – ее не уберешь, на ней весь вес. Такой удар в
колено окончательно лишил его преимуществ роста, да и вообще после такого
быстро не соберешься. А я, не останавливаясь на достигнутом, снова пошел в
атаку и, воспользовавшись тем, что он раскрылся, нанес ему хороший удар прямой
ладонью в кадык.
При ударе важна не сила, а резкость – все равно мне с моим
петушиным весом мощного удара не нанести, а вот резкий – это запросто. А чтобы
удар был резким, нужно бить расслабленной мягкой рукой на выдохе и только в
самый последний момент, когда рука соприкасается с телом противника, надо ее
напрячь. Тогда удар получается страшным.
Вот именно такой у меня и получился: выбросил вперед на
резком выдохе расслабленную руку, напряг ее в последний момент, чтобы стала как
железная, и воткнул Жеребцу в кадык.
Сева отлетел к стене, сполз по ней на пол и затих, не
подавая признаков жизни. Честно говоря, мне его даже стало жалко. Он же просто
выполнял свои служебные обязанности. Работа у него такая.
Однако размышлять на все эти темы мне было некогда, надо
было срочно смываться. Я бросился прочь по коридору, пока на помощь Севе не
подоспели его коллеги-братки. Лифтом пользоваться не хотел по причинам, которые
уже перечислял, и добежал до лестницы. По этой лестнице кто-то уже с грохотом
мчался мне навстречу. Дело шло на секунды.
В любом единоборстве – хоть восточном, хоть западном –
главный принцип – это использовать движение противника: если он бежит вниз –
надо ему помочь. И еще один принцип – превращать достоинства противника в
недостатки, а свои недостатки – в достоинства. Я снова воспользовался своим
малым ростом, присел, сгруппировался и, как мячик, подкатился противнику под
ноги. Он не успел затормозить, перелетел через меня и загремел вниз по
лестнице, пересчитывая головой все ступеньки. Для усиления эффекта я в
последний момент разогнулся и подтолкнул его в спину.
