Разглядывать результат своих действий мне было некогда: я
взлетел на первый этаж, потом, вспомнив разговор Жеребца с Ахметом, – на
второй. Бросился было по коридору, но навстречу мне, громко топая, бежали уже
двое здоровенных «быков». Я развернулся на ходу и снова побежал вверх по
лестнице.
Следом за мной лестница гремела от топота ног. По-моему,
меня догоняли уже не двое, а человека три-четыре, но я не оглядывался –
во-первых, некогда, а во-вторых, не хотел расстраиваться.
Промелькнул третий этаж, четвертый, пятый… Вот и шестой, как
я помнил – последний. Лестница кончилась, я снова припустил по коридору.
Преследователи немного отстали – я все-таки нахожусь в хорошей форме, а
маленький вес при беге на средние и большие дистанции – это большое
преимущество.
Вдруг в нескольких метрах передо мной распахнулись дверцы
лифта, и из него как чертик из табакерки выскочил Толян собственной персоной.
Увидев меня, он встал посреди коридора, перегородив дорогу, – расставил
ноги, как шериф в вестерне, и вытащил пушку. Я нырнул под его руку и как
следует врезал каблуком по ноге. Толян, видно, засиделся на кабинетной работе,
утратил живость реакций. Взвыл от боли, махнул ногой, нацелившись мне в
подбородок, но я снова поднырнул под удар и с размаху пнул его между ног.
Грубо, но действенно.
Толян привалился к стене, ловя ртом воздух, а я побежал
дальше по коридору. Сам не знаю, на что я рассчитывал, но дуракам везет: в
дальнем конце коридора обнаружилась еще одна лестничная площадка, и с нее
железная пожарная лесенка вела наверх.
Я полез по этой лесенке, как матрос по трапу, а по коридору
уже неслись преследователи. Одним духом преодолев трап и толкнув головой
железную дверцу, я оказался на крыше здания. Пейзаж был унылый: спрятаться
некуда, путей отхода никаких. Пара технических надстроек, вентиляционных или
лифтовых блоков – и это все.
Я лихорадочно оглядывался, а снизу уже раздавались звуки
погони.
Добежав до края крыши, я увидел, что рядом с шестиэтажным
домом, который мне уже, можно сказать, сделался родным, стоял другой,
пониже, – наверное, пятиэтажный, отделенный от моего не слишком широким
проездом. То есть этот проезд показался бы не слишком широким внизу, если в
него нужно было бы въехать на машине, а здесь, наверху, он был очень широкий и
перепрыгнуть через него – а именно такая мысль у меня возникла, –
перепрыгнуть через него казалось почти невозможным.
Взглянув с края крыши вниз, я присвистнул: если отсюда
грохнуться, костей точно не соберешь. Ну, зато все проблемы разом кончатся…
Я отошел подальше от края, сконцентрировался… сзади хлопнула
крышка люка, раздались злые голоса и топот преследователей. Раздумывать было
некогда. Я разбежался, оттолкнулся что было сил… подо мной промелькнула
головокружительная глубина… и я приземлился почти на самый край соседней крыши.
Не удержавшись на ногах, упал на колени, вцепившись руками в надежное
устойчивое кровельное железо. Тут же вскочил на ноги и побежал вперед, гремя
жестяной кровлей.
Добежав до кирпичной надстройки, завернул за нее и выглянул,
чтобы оценить обстановку. На самом краю крыши соседней шестиэтажки стояли двое
«быков», растерянно чесали затылки и в тоске глядели в мою сторону. Повторить
мой прыжок они не решались, да оно и понятно: толстые, здоровенные, мордатые,
драться они еще кое-как умели, бегали гораздо хуже меня, в чем я уже успел
убедиться, а уж прыгать явно ни одному из них давно не приходилось, и
сверзиться с двадцатиметровой высоты им явно не улыбалось.
Один достал было пистолет, но второй выразительно повертел
пальцем у виска.
Не дожидаясь завершения их раздумий, я короткими
перебежками, стараясь не выходить на открытые места, пересек крышу, перебрался
на соседнюю – к счастью, прыгать больше не пришлось. Так, по крышам, ушел
подальше, наконец нашел открытое чердачное окно и вскоре уже был в тихом
дворике неподалеку от места действий. Выглянув из подворотни, я увидел
неподалеку машину Околевича. Вовка, конечно, не уехал, как я велел, и ждал
меня. Вроде никаких подозрительных личностей вокруг не было.
Надежда Николаевна проскочила на свое рабочее место, сделав
вид, что не заметила укоризненного взгляда начальника. Ну опоздала на работу,
так не каждый же день! Теперь с дисциплиной начальство так не пристает, как
раньше, – лишь бы люди работали, хотя за такую зарплату… Надежда решила не
задерживаться на грустных мыслях, а лучше заняться делом.
Она еще раз проглядела свои записи. С содержанием факса,
кажется, разобрались, а вот с записью, сделанной от руки на обороте, еще
неясно. «Гороховая, дом 8, офис 318, 324-28-39».
Племянник Александры Михайловны записал координаты фирмы,
где он находился, которая приняла факс? Записал, чтобы не забыть? Возможно, но
это мы сейчас проверим.
Надежда набрала тот самый номер и, когда на том конце взяли
трубку, услышала:
– Фирма «Аккорд».
Она быстро проговорила:
– Здравствуйте, вас приветствует фирма «Карандаш». Мы
торгуем канцелярскими товарами. Вам бумага для факса не нужна?
– Да у нас факса и вовсе нет! – протянули на том конце.
– Как – факса нет? – растерялась даже Надежда.
– А вот так – все вопросы по телефону решаем.
Надежда поскорее повесила трубку и ненадолго задумалась.
Значит, телефон, записанный на бумажке, принадлежит не той фирме, куда пришел
факс.
Она снова представила, как разворачивает письмо, которое
получила Александра Михайловна. Текст от руки был записан на обороте, наспех –
видно, что человек торопился. Надежда посидела еще немного на рабочем месте,
раздумывая, напрягла все свои извилины и вспомнила, как на прошлой неделе к ней
приходил сантехник Иван Степанович. В доме Лебедевых сантехник был редким
гостем, потому что все мелкие неполадки Надеждин муж Сан Саныч ликвидировал
самостоятельно, у него по твердому убеждению всех соседей и самой Надежды руки
росли из нужного места. Этому ни в коей мере не мешало то, что Сан Саныч был
человеком интеллигентной профессии – преподавал в вузе, а также разбирался в
компьютерах, чем неоднократно пользовались все его знакомые и родственники, а
также знакомые родственников и родственники знакомых.
Но в тот раз пришлось вызвать сантехника, потому что в
процессе работы требовалось отключить на время воду по всей лестнице, а этого
Сан Саныч, естественно, сделать никак не мог – к общему крану в подвале попасть
было потруднее, чем в знаменитый Форт-Нокс.
Иван Степаныч был не в духе, вообще, по наблюдению Надежды,
все сантехники обладают отвратительными манерами и скверным характером – должно
быть, это у них профессиональное. Сантехник, ворча, отключил воду, потом быстро
подкрутил что-то гаечным ключом, при этом уронил его и чуть не разбил кафельную
плитку в ванной. Не подобрел он и когда Надежда, сама не зная зачем, сунула ему
десятку. Деньги Иван Степаныч взял, буркнул что-то неразборчивое и без
разрешения прошел в комнату к телефону, причем здорово наследил на полу. Не
обращая ни малейшего внимания на укоризненный взгляд Надежды, он позвонил
диспетчеру, доложился и записал на бумажке адрес следующей квартиры, где с нетерпением
его ждали.
