– Боже мой! – воскликнула Соня. – Ты зарезал
беззащитную девушку!
– Я должен был это сделать, – угрюмо повторил
Юрий, – я ждал ее вечером в подъезде…
– А лампочку ты вывернул или разбил?
– Вывернул, – невозмутимо ответил Юрий. – Если ее
разбить, осколки будут хрустеть под ногами и выдадут мое присутствие…
– Когда ты прятался в моем подъезде, ты тоже вывернул
лампочку? – упавшим голосом спросила Соня.
– Я не хотел, чтобы ты меня увидела… Неужели ты думаешь, что
я собирался и тебя…
– А что я должна думать? Ты не представляешь, как мне было
страшно!
– Я только хотел убедиться, что с тобой все в порядке… И
потом, я плохо помню тот вечер.
– А тот, когда ты убил Марианну, ты хорошо помнишь?
– Хорошо. – Юрий, кажется, не почувствовал сарказма в
ее голосе. – Я помню каждую секунду. Марианна вошла в подъезд,
чертыхнулась, увидев, что там нет света, и двинулась к лифту. Я долго ждал ее,
глаза немного привыкли к темноте; и потом, на ней была светлая шуба… я
подошел к ней, стараясь не шуметь… она стояла возле лифта, нажала кнопку… я
ударил один раз, очень сильно, и понял, что удар достиг цели… Она только
коротко вскрикнула и упала как подкошенная… Я не стал проверять пульс…
– Боялся испачкаться кровью или просто не хотел
дотрагиваться до убитого тобой человека?
– Не знаю… – отстраненно протянул Юрий. – Этого я не
помню. Кажется, я просто был уверен, что она умерла, уверен, и все…
– И жалость не шевельнулась в твоем сердце?
– Что тебе нужно?! – закричал Юрий. – Ведь я это
делал ради тебя!
– А тебе не приходило в голову, – тихо спросила
Соня, – что мне не нужна победа такой ценой?
– Ты не узнала бы об этом. А потом – людей не останавливает
то, что они получают призы и победы за деньги своих спонсоров? По-моему, это
нисколько не лучше…
– Но у Ани Гордиенко не было никакого спонсора! Зачем ты
убил ее? И как убил? Ведь я слышала, что Аня умерла своей смертью!
– После смерти Марианны я подумал, что начатое дело нужно
довести до конца. То есть если я избавил тебя от одной соперницы, то должен
избавить и от второй. Но на этот раз нельзя было действовать по-прежнему. Ведь
если бы вторая участница конкурса была убита, эти два убийства обязательно
связали бы между собой, подумали бы, кому это выгодно, и могли обратить
внимание на тебя… А этого я никак не мог допустить.
– Вот спасибо-то! – из последних сил сыронизировала
Соня. – Уж извини, книксен никак не могу изобразить, поскольку связана.
– Поэтому, – продолжал Юрий, оставив без внимания Сонин
выпад, – я должен был обставить все так, как будто Анна умерла
естественной смертью. К счастью, одна моя знакомая, назойливая старая тетка,
вечно доводившая меня своей заботой, работала в лаборатории инсектицидов
какого-то гнилого института, то есть постоянно имела дело с ядами. Я, конечно,
не мог ей сказать: «Тетя Маша, принесите мне с работы яду, хочу одну девушку
отравить». Начал ныть, что хочу устроиться на работу в приличное место,
покрутиться среди интеллигентных людей… Ну она уж так была рада! Она только и
мечтала пристроить меня в свой гадюшник – и под присмотром, и делом занят
приличным… по ее мнению. Там я, конечно, не долго проработал – выяснил
аккуратно, какой яд подходит для моих целей, припрятал одну ампулу, а все
остальные разбил, чтобы эти ученые козлы не стали пересчитывать и выяснять,
куда что делось. Ну, меня оттуда, конечно, выгнали в шею. А мне того и надо… И
тете Маше за меня досталось. – Юрий ухмыльнулся.
– Ни одно доброе дело не остается безнаказанным, –
вставила Соня.
Юрий ответил на ее реплику неожиданно напряженным взглядом.
– Да, ты права… – Он немного помолчал и продолжил: – Этот яд
очень удачный – действует постепенно при вдыхании. В организме обнаружить его
почти невозможно. Вызывает нарушения кровообращения и приводит человека к
чему-то вроде инсульта. То есть картина смерти вполне естественная…
– Надо же, как ты подковался! – с иронией произнесла
Соня. – Выражаешься как заправский судмедэксперт.
Ей казалось, что, иронизируя, остря, разговаривая с этим
человеком, она как бы понемногу приручает его и чем дольше они общаются, тем
труднее ему будет сделать то, что он собирался… А что он собирался с ней
сделать, она боялась даже думать.
Юрий посмотрел на нее с насмешливым неодобрением, как будто
прочел ее мысли, и продолжил:
– Теперь передо мной возникла следующая задача: яд у меня
был, мне нужно было подсунуть его Анне. Я выяснил ее расписание и несколько
раз, тщательно рассчитав время, подкараулил ее возле дома и как бы случайно
встретился с ней в лифте. Здоровался, улыбался… Скромно, как воспитанный
человек, никакой навязчивости… в общем, создал у нее впечатление, что живу в
этом же подъезде. А потом купил в цветочном магазине горшок с красивым
экзотическим растением, снова подкараулил Анну – на этот раз прямо на лестнице
– и сказал: «Девушка, простите, я в этом доме живу недавно, никого не знаю. И
мне буквально не к кому обратиться…»
Вижу, она уже рот открывает, чтобы послать меня
подальше, – думает небось, что сейчас чего-нибудь у нее буду просить, и
быстренько продолжаю, чтобы не дать ей опомниться: «Я, видите ли, уезжаю в
командировку на месяц, а у меня в квартире живет замечательный цветок. – И
сразу ей этот цветок продемонстрировал, он у меня с собой был в полиэтиленовом
пакете. – Так вот, не могли бы вы на время моей командировки взять этот
цветок к себе? Он вообще-то неприхотливый. Достаточно поливать его раз в два
дня. Но за месяц, конечно, погибнет, а жалко… И характер у него хороший,
общительный».
Ей видно неудобно стало, что плохо про меня подумала, да к
тому же цветок я выбрал действительно красивый. Ну она его и взяла в руки. Я ей
еще что-то такое про этот цветок заливал, чтобы не дать опомниться, а потом
сказал: «Большое спасибо. Когда вернусь из командировки, я к вам за цветком
зайду». И быстренько откланялся, якобы на самолет опаздываю. Она так
растерялась, что даже забыла спросить, из какой я квартиры.
А яд из ампулы я перед самой встречей на цветок вылил – он
на растения никак не действует, поэтому его как инсектицид и хотели
использовать…
– Ужас какой! – невольно вскрикнула Соня.
Юрий бросил на нее непонимающий взгляд и пожал плечами:
– Ампулу я раздавил на пустыре, на свежем воздухе, там не
могла создаться опасная концентрация, а потом упаковал горшок с цветком в
пластиковый пакет и приоткрыл его только на несколько секунд, когда показывал
цветок Анне, так что опасность была минимальной.
– Какая предусмотрительность! – Соня презрительно
усмехнулась.
Юрий снова бросил на нее равнодушный взгляд и продолжил:
– Через некоторое время я зашел со служебного входа в
филармонию и увидел там некролог. Дело было сделано.
