В Берлине сваговцев промтоварами официально обеспечивал Военторг. Но дело было поставлено «крайне неудовлетворительно». Нормы снабжения не были установлены, да и само снабжение «происходило от случая к случаю». Практика «разовых разрешений» на выдачу товаров – ордеров или специальных записок снабженцев – создавала возможность злоупотреблений и блата. Скоро стало понятно, что магазины Военторга в Берлине «с возложенными на них функциями не справлялись», а в провинциях и землях магазинов «закрытого типа для снабжения советских работников» просто не было
781. Тогда на базе Военторга в январе 1946 года было создано Управление торгово-бытовых предприятий СВАГ с отделами в провинциях и землях
782. Именно оно должно было все взять под контроль, наладить правильное снабжение, ввести лимитные книжки, зафиксировать нормы выдачи промтоваров и резко сузить сферу действия бесконтрольных индивидуальных ордеров.
В конце 1946 года руководство (совместно с Управлением снабжения и торговли СВАГ) решило напоследок немного побаловать сотрудников центрального аппарата. Основной товарный поток направили в обход магазинов – напрямую в управления и отделы. Началась большая распродажа товарных запасов по ордерам прямо на рабочих местах. Она приняла такие масштабы, что торговля в берлинских магазинах для советских граждан почти прекратилась. Торговать стало нечем
783. Всего Управление торговли и снабжения СВАГ в феврале – марте 1946 года отпустило по ордерам управлениям, отделам и воинским частям Штаба СВАГ более 80 тысяч метров шерсти для костюмов и пальто, более 12 000 мужских сорочек, около 5 тысяч пар дамской и мужской обуви и многое другое
784. За то же время дополнительно организациям и отдельным лицам было выдало несколько десятков нарядов на различные товары. Кое-что явно предназначалось начальству: мех на манто под котик, черно-бурые лисицы, ружья, ковры, бархат, тюль…
785 Все дефицитное и трудно доставаемое. «Большая распродажа» по ордерам, по понятным причинам, не нашла никакого отражения в официальных историях СВАГ.
Снабженческая самодеятельность пошла на убыль только после того, как летом 1946 года были установлены единые правила продажи промтоваров для сваговцев и введены лимитные книжки. Но ордера все-таки оставили! Правда, теперь они имели якобы исключительно премиальный характер. Их должны были распределять начальники «среди лучшей части личного состава». По ордерам можно было купить дефицитные товары – аккордеоны, фотоаппараты, патефоны, часы, велосипеды, швейные машинки, охотничьи ружья… А снабженцам было категорически запрещено выдавать разовые ордера
786.
Формально нормы промтоварного снабжения сотрудников СВАГ в каких-то «номинациях» даже опережали нормы, установленные для партийных работников местных парторганизаций в СССР
787. Однако все упиралось в качество. Из Карлсхорста, управлений СВА провинций и земель и военных комендатур поступали бесконечные жалобы. Получалось, как выразился один из жалобщиков, «неудовольствие»: «…товарищи не могут даже себя прилично одеть. В магазине, где люди прикреплены, по лимитным книжкам материал очень плохой»
788. Вместо шерстяных тканей покупателей ждали изделия из какого-то деревянного волокна «типа шерсть»
789, взамен необходимых вещей выдавали то, что было в наличии на фирмах или базах. Это могли быть и «спортивные короткие брюки (национальные, немецкие)», и чулки-гамаши
790. Офицерам вместо «двух пар нательного белья» могли выдать дамские трусы, а в тех редких случаях, когда в магазины поступал хороший материал, его можно было получить только по «специальной записке начальника отдела торговли»
791. Опять по записке! До комендатур иногда даже товары первой необходимости не доходили
792. Что уж говорить о дефиците, который, по мнению тех, кто жаловался в зональную газету «Советское слово», оседал «в руках узкого круга лиц»
793.
Советские снабженческие службы в Германии действовали по давно наработанным схемам, правилам и обычаям, которые могли породить дефицит даже того, что было в достатке. Снабженцы оправдывались: потребительские товары, производившиеся в советской зоне оккупации Германии, «направлялись в первую очередь на вывоз по репарациям и интендантству Группы [советских оккупационных войск]», а выделяемые для СВАГ фонды были незначительны
794. Непонятно только, зачем было «отгружать» термосы, радиоприемники, аккордеоны, пишущие и швейные машинки из Тюрингии в Берлин, а затем везти их обратно в Тюрингию. Или отправлять качественный товар в Карлсхорст, а «остатки, часто некачественные», распределять по провинциям
795. Почему не прекращалась запрещенная начальством торговля по разовым ордерам? Даже сами сотрудники отдела торгово-бытовых предприятий на партсобрании возмущались непорядками с ордерами. Их выписывал кто угодно: «Сергеев пишет, Морозов пишет и Лавкер
796, которому не разрешено, тоже пишет», да и продавцы действуют по принципу «кому хочу – тому продам»
797.
Детально на вопрос, куда уходили хорошие товары, ответила в марте 1947 года представительная комиссия, проверявшая работу Управления торгово-бытовых предприятий СВАГ: «Несмотря на запрещение отпуска различных товаров по ордерам и запискам частным лицам, их выдача продолжает широко практиковаться». Одних только сигарет в январе было «выдано полмиллиона, но ввиду отсутствия всякого учета, неизвестно кому». Бесцеремонно обращались снабженцы и с товарами спецназначения – «спецдрапом» и «спецшерстью». В принципе этот эксклюзив был предназначен для тех, кто соприкасался с Союзным Контрольным советом и должен был выглядеть лучше всех. Однако попал он в руки сотрудников отдела торгово-бытовых предприятий, причем «спецдрап и спецшерсть» получили не только они, но и «все завмаги, зав. столовыми и продавцы», явно не занимавшие дипломатических должностей. Комиссия пришла к выводу, что «созданная система бесконтрольной выдачи ордеров» и «анонимных записок» привела к «разбазариванию специальных фондов товаров, самоснабжению и снабжению друзей, знакомых и „нужных людей“»
798.
