Бедные на самом деле редко бывают великодушными. В течение многих лет французские политики и журналисты воспитывали чувство вины перед обитателями предместий. Психологи знают, насколько непродуктивно и непрочно это чувство. Сейчас оно превратилось в ярость и обиду по отношению к «канальям». Еще Николя Саркози в бытность министром внутренних дел обещал «очистить улицы кёрхерами» от «хулиганов и отбросов». Обещать-то он обещал, но моечные машины так и не включил, оставив пригороды, с которыми он откровенно враждовал, постоянным источником неприятностей для последующих правительств. Но точно такую же неприязнь испытывают жители предместий к «зажравшимся парижанам».
Не надо думать, что «желтые жилеты» все как один леваки. Давно известно: легче всего убедить человека, что в его неудачах виноваты другие. А неудачников мировая система сейчас плодит в избытке. И уже нет разницы в том, правые это или левые неудачники. Все чаще на местных выборах яростные сторонники социалистов поддерживают в итоге крайне правых Марин Ле Пен. Вполне объяснимо психологическими свойствами бедняг: людей менее образованных, более импульсивных, не склонных к расчету и часто принимающих решение «назло». Их переход с ультралевых позиций на ультраправые и наоборот происходит легко и естественно. Не помогли одни, помогут другие, не красные, так белые.
Президент Макрон для них для всех – ставленник буржуев. Мир – скорее опасен, Франция – в социалистической разрухе, объединенная Европа покушается на старинные ценности, вот и есть возможность их защитить пусть не в масштабе страны, а в старых городских стенах.
У нас в славном Энен-Бемоне или Пети-Кевийи в гробу видали этих богатых умников из Парижа, где заключают гомосексуальные браки и платят пособия иммигрантам. Встанем же как один за добрую старую Францию без арабов, черных, славян, китайцев. Как некогда в фашистских 1930-х, нужна лишь такая партия, нужен такой человек, который объяснит, что шовинизм, ненависть к иммигрантам, зависть к успешным соседям, позиция сильного – не просто разрешенные, а совершенно правильные чувства. И есть такая партия! «Национальный фронт» переименован в «Национальное объединение», но смысла это никак не изменило. Он всегда готов возглавить движение, нет сомнения, что так и произойдет. У леваков тоже выбора мало – им придется догонять националистов, но они этого сделать не смогут. Сила «Национального объединения» в его откровенности, граничащей с бесстыдством. Нельзя вполголоса кричать «Долой иммигрантов, сионистов, исламистов, гомосексуалистов». А кричать такое в полный голос могут только крайне правые.
Меня иногда забавляют мои соотечественники, которые пишут мне из России, как, в сущности, права Марин Ле Пен, и желают ей успеха в искоренении либеральной скверны. Довольно превращать Францию в арабский халифат! Проявите, наконец, силу! Как будто бы к нам, русским, здесь когда-нибудь отнесутся иначе, чем к «презренным арабам» – те хотя бы говорят на правильном французском языке.
Удивительным образом в начале XXI века возрождается дух кровавых и тупых крестьянских войн Средневековья. Движение «желтых жилетов» – современная жакерия. Точно так же, как в 1358 году зажиточные крестьяне восстали против знати, своей и иностранной, сегодня средний класс бунтует против притеснений и обид, действительных и мнимых. Не желая отличать правых и виноватых и не слушая доводов разума, если их приводят несимпатичные умники.
Товарищи в колоннах
#уличнаядемократия #парижскиебеды
И вот наконец я иду по улицам с теми, кого одни называют «надеждой мира», а другие – «желтой лихорадкой». Многие идут не «против», а «вместе». Шагают, как на прогулке. Весело, без ожесточения.
Люди двигаются не колоннами, а дружескими группами, вместо лозунгов – знамена с королевскими лилиями, нормандскими львами, красными арагонскими полосами (это пришли заодно сторонники независимости Каталонии). Вместо транспарантов – написанные от руки плакаты. Иногда с короткими фразами, а чаще с запутанными текстами, в которых шизофренически смешиваются требования и обвинения.
«Жилет», идущий рядом со мной, такой же седой, лохматый и бородатый, как я, объясняет: пока ему не хватает пенсии, первая леди Брижит Макрон купила для Елисейского дворца новые ковер и сервиз. «Ковер ей подавай! – говорит он мне с возмущением. – У вас-то что об этом думают?»
Когда я говорю ему, что у нас дворцы как раз любят, а в Елисейском на пресс-конференциях я удивлялся тому, как обшарпана резиденция главы республики, так что, может, и неплохо, что жена президента заботится о государственной квартире, где ей выпало жить, он смотрит на меня с удивлением. Ему давно объяснили, что русские медиа поголовно поддерживают «желтые жилеты» и радуются «новой французской революции».
– Так ты за нас или против?
Ответ «я просто журналист» его не устраивает.
– Просто журналистов не бывает. Вы все, журналисты, одинаковые. Правду пишут только в фейсбуке.
От греха подальше перемещаюсь к компании помоложе, прошу рассказать, почему они решили пройтись по Парижу вместо того, чтобы выйти на дебаты и высказать свои требования.
– Стану я участвовать в дебатах вместе со старыми козлами, которым больше делать нечего, – смеется налысо бритый парень. – Лучше я пройдусь по улицам.
– А чем вы недовольны?
– Я хочу жить лучше. Хочу нормальную работу.
– Демонстрация поможет?
– Откуда я знаю? Я не экономист. Пусть правительство видит, что я хочу нормальную работу.
Я спрашиваю, не боится ли он ходить на демонстрации после того, как некоторые «желтые жилеты» пострадали от резиновых пуль или шумовых гранат.
– Резиновые пули? Со мной ничего не случится, – отвечает он, – это как пейнтбол. Это же интересно.
Рядом обсуждают историю с арестованным в Японии гендиректором Renault-Nissan Карлосом Гоном и его фантастическими зарплатами. Он потом ловко из Японии сбежал и теперь отсиживается в Ливане.
– Мой отец механик, – говорит смуглый парень в черной куртке без жилета. – Он подарил мне свою машину и сказал: «Ты ее детям оставишь». Она бегает десять лет, ей ничего не делается, а мне теперь запрещают на ней ездить! Она якобы воздух портит! Сами они портят. У моих друзей новые машины держатся пять лет, потом их только на помойку. Гона у нас бы пальцем не тронули, его арестовали в Японии, жалко, что не в Китае, там есть смертная казнь. Хорошо бы ввести ее и у нас.
– Что может сделать президент? – спрашиваю я.
– Запретить делать говенные машины раз и навсегда, – вступает его сосед.
– Нет. Делать машины только во Франции. Разрешить нам ездить, на чем хотим.
– А экология?
– Если они боятся за экологию, пусть закроют атомные станции.
– А откуда электричество брать?
– Какое нам дело!
– Можно вас сфотографировать?
– Не надо меня фотографировать! Вы что, не знаете, что все телефоны передают фотографии в центр?
