— Я, да-да, буду делать тебе укол, как только ты выберешь позу.
Шаг к девушке сопровождался ее шагом от меня. Трусишка! Еще один шаг, и ее маленький шажок. Я видел, что Вета двигается в сторону кровати, но сама девушка этого не замечала, она смотрела на шприц, который почти весь был спрятан в моем кулаке, и упрямо мотала головой.
Шаг, и ноги девушки подгибаются от столкновения с кроватью. Дошли.
— Вет, давай не глупи, зачем терпеть боль целый день? Тем более он и так обещает быть нелегким, — подошел чуть ближе, и поймал прядь волос, уже привычным жестом накручивая ее на палец. — Ну чего ты испугалась, м?
— И-иголка острая! И укол неприятный.
Логично, конечно, и острая, и неприятный, но неужели проще целый день страдать, чем минуту потерпеть?
— А давай я потом поцелую, где будет болеть? — поймав испуганный взгляд синих глаз, подмигнул малышке, пытаясь отвлечь ее. — И опять буду извиняться!
— Давай…
Что, правда? Можно будет? Но, кажется, Вета сама не поняла, что сказала, решил уточнить.
— Поцелую?
— Да… Нет! Блин, Дима! Хватит мне зубы заговаривать! Ты такой…
— Прелесть какой хороший, да? Я знаю, мне сестра тоже так всегда говорит. Все, хватит спорить, а то в институт опоздаешь! Ложись уже, страдалица!
Легла, и даже сама платье подняла на талию, и пока я завис, как дурак, любуясь стройными ногами и красивым изгибом бедер, что-то ворчала о самоуверенном садисте, которому просто понравилось в нее иголкой тыкать.
Девочка моя, я бы сказал тебе, чем бы мне понравилось "тыкать", но боюсь, ты к таким откровениям еще не готова, а посему…
Выкинув из головы приятные во всех смыслах образы, приступил к неприятной для Веталинки процедуре. А стоило начать вводить лекарство, как она, повернув голову на подушке, тихо спросила:
— Дим, а зачем ты это делаешь?
Блин, ну я как бы думал, это очевидно — чтобы живот у нее не болел. Не думает же она, что я и правда садюга?
— Делаю что?
— Да все, — удивила меня своим ответом. — Терпишь меня и Гошу в своей квартире, защищаешь от тетки, с уколом и с тем… возишься со мной.
Да ну ежкин ж ты дрын, что за философские мысли ей так невовремя в голову-то приходят? Мне бы самому в себе разобраться, а ей ответы подавай.
— Не знаю, Вет, не смогу тебе сейчас точно ответить "почему", просто я так хочу, чувствую, что так правильно, а тетка твоя плохо себя ведет. Обижать тебя не дам точно, даже ей, — вытащив иглу и прижав к коже салфетку, наклонился и звонко чмокнул свой же большой палец, лежавший на женской ягодице.
— Димка, ты что творишь?! — ужом завертелась на кровати рыжая непоседа. — Ууу, погоди у меня, сейчас я встану!!!
Со смехом отскочил подальше и, подняв руки вверх, честно признался:
— Не видел, не виноват, не привлекался, и вообще я свой палец целовал, он у меня такой… Ух, какой красивый! Все, хватит пыхтеть ежиком, поехали в институт отвезу.
Вот именно, хватит пыхтеть и неудобные вопросы задавать тоже хватит!
Из квартиры мы вышли всей компанией буквально десять минут спустя: Клавдия Петровна отказалась от моего щедрого предложения подвезти ее куда нужно и вызвала такси, а я, доставив рыжего хомяка (да-да, Вета надула щеки и не разговаривала со мной), отправился по своим делам, успев предупредить вредину, что обед закажу на дом, до того, как она хлопнула дверцей машины.
Проколесив по городу несколько часов кряду, психанул и поехал домой. Человек с коим мы еще буквально позавчера вроде как утрясли все вопросы по сделке — не брал трубку, Аленка была сегодня занята и в гости вырваться не могла никак, что-то там связанное с медосмотром мелкого Гаанчика, уже почти бывший начальник начал песню о том, "как прекрасно работать у нас в компании". К черту, у меня дома живность некормленая, скоро две голодные женщины приедут, а еще меня весьма мучает вопрос, как бы так изловчиться и эту ночь провести снова с Ветой под боком. Ответа на это я пока не находил, но знал одно — с Клавдией Петровной в доме этот финт не провернуть, под ее тяжелым взглядом я, скорее, буду спать в ванной, чем рядом с ее племянницей.
Сам себе пообещал, как только проводим тетку на вокзал — перейду к решительным действиям по завоеванию Веты. Не может быть, чтобы мой внезапно вспыхнувший интерес к рыжику был просто мимолетным увлечением. Кажется, Димка Сахарок созрел для серьёзных, постоянных отношений с совершенно несерьёзной девчонкой.
Глава 13. Месть в воспитательных целях
Стол был сервирован по всем правилам, я у себя на кухне такой красоты еще не видел. Все, начиная от салфеток и заканчивая фужерами, было подобрано идеально. Это Вета расстаралась к приходу тетки. На ней снова было платье, в этот раз темно-зеленое, с рукавами чуть ниже локтей и юбкой до самого пола.
Нежная, элегантная, красивая до цветных пятен перед глазами (да, возможно, не стоило так сильно жмуриться), она заметно нервничала и постоянно прикусывала уголок нижней губы. Господи, дай терпения дождаться, когда Ди уедет, вот только бы дождаться!
За стол мы садились молча. Вкуснейший суп-пюре также ели молча, а вот как только отложили ложки и я поднялся, чтобы убрать тарелки, в комнате прозвучали первые слова:
— Ваша пернатая тварь укусила Лулу за хвост! — голос Ди звучал грозно, я бы даже сказал, весомо, но мне, скорее, было смешно, чем "страшно".
— Тетя…
— Поцарапал ей спину!!!
— Ди, послушай…
— Орал на меня! — последние слова она сопроводила громким шлепком ладони об стол.
Ну да, было дело. Когда я приехал в квартиру, застал уморительную картину: лысая Лулу пыталась поймать Гошу, а он издевательски смеялся, сидя на двери. Смеялся бравый попугай до тех пор, пока умная кошка не боднула дверь, да с такой силой, что гордый орел упал вниз. Прямо на кошку. Воплей былооо…
Как итог: у Лулу расцарапана лысая жопа и хвост, у Гошана выдрано несколько перьев. И сейчас он притихший сидел на холодильнике, внимательно слушая нарастающий спор. Убрав тарелки в мойку, подошел к страдальцу и похлопал себя по плечу, приглашая присоединиться ко мне за обедом.
— Дмитрий! Я категорически запрещаю вам тащить эту сволочь за один стол со мной!
Молча дождался, когда гордый, но слегка пострадавший попугай спрыгнет на мое плечо, и вместе с ним, не обращая внимания на гневный взгляд темных глаз, сел на свое место. Вета снова была как натянутая струна — сидела с идеальной осанкой, но с опущенной головой.
— Уважаемая Клавдия Петровна, — ой, права Вета, не любит ее тетка свое имя, — когда я окажусь в вашем доме, я обязательно буду учитывать ваше мнение. А тут, осмелюсь вам напомнить, вы гостья, а ваша кошка вела себя отвратительно, пытаясь охотиться на Гошу. За что и поплатилась.
