— Что лучше? Погибнуть в самом начале пути, даже не сделав попытку найти ответы?
— Зато не нужно мучить себя вопросами, — он улыбнулся. И тут же напрягся. — Надеюсь, вы не подумали, что я трус?! Который задумался над последствиями, и зная ваше благородство, обставил все именно таким образом?
— Если вы и трус, то куда в меньшей степени, чем я. Признаюсь, у меня ни за что не хватило бы мужества сделать так, как сделали вы. Кстати, есть у меня к вам несколько вопросов.
— Да сколько угодно, сарр Клименсе!
— Вы давно бывали в Клаундстоне?
— Ни разу не приходилось. Так что, вероятно, ничем помочь не смогу.
— Это с какой стороны посмотреть. Что вы думаете относительно того, чтобы прокатиться туда в моей компании? Уверяю вас, скучать нам вряд ли придется.
Я ожидал любую реакцию, и все-таки не такую. Александр порывисто вскочил на ноги.
— Сарр Клименсе, вы серьезно?!
— Более чем. Ну так что?
— Сочту за честь! Буду очень рад. Весьма признателен. Или что я должен сказать в таком случае?
— Просто согласиться. Или отказаться: выбор за вами.
Назад мы возвращались вместе. Разговаривая о многих вещах. В чем-то соглашаясь друг с другом, в чем-то не совсем, а кое-где придерживаясь противоположных точек зрения. Конечно же, пробелов в образовании молодого сар Штроукка было предостаточно, и все-таки оно внушало уважение. По той простой причине, что знания, которыми он обладал, были получены им самостоятельно. Согласен, его образованием занимались, но они лежали куда в большей области, чем смогли бы ему дать домашние учителя. И еще я думал о том, что как много у нас в Ландаргии людей, подобных Александру. У которых есть все — ум, знания, энергия, но нет возможности их применить. И потому тратят они себя на всяческую ерунду. Затем и вовсе успокаиваются, чтобы стать в своих поместьях мелкими тиранами от безысходности. Смиряясь с тем, что жизнь проходит, или уже прошла, а они так ничего и не успели сделать. Сделать действительно достойного. Такого, за что и в самом деле не жалко положить жизнь.
Сами того не подозревая, мы с Александром устроили немалый переполох. Секунданты обеих сторон не смогли предположить, чем все закончится, и терпеливо ждали нас там, где им и положено было находиться. Мы же выбрали путь к усадьбе напрямик, и получилось так, что умудрились не попасться никому из них на глаза. Когда терпение кончилось они старательно обыскали овраг, пытаясь найти хоть что-то. Тела, пятна крови, что-то еще, ведь отсутствие ружейной пальбы не говорило ни о чем — дело вполне могло закончиться и схваткой на ножах.
— Заставили вы всех нас поволноваться, сарр Клименсе! — заявил Курт Стаккер, к помощи которого обратились после того как никому из секундантов не удалось ничего найти.
Тот поднял по тревоге всю полусотню наемников, чтобы старательно прочесать овраг. Конечно же, снова безрезультатно. Мы с Александром провели все это время в библиотеке, которая действительно внушала уважение. И выглянули из нее только тогда, когда услышали хор тревожных голосов в холле первого этажа, среди которых выделялся голос его матери: она и сама находилась в неведении.
— Даниэль, ну нельзя же быть безответственным настолько! — выговаривал мне Клаус, когда мы остались наедине. — Ты хотя бы частично можешь себе представить, что мне пришлось пережить?
— Откуда бы? — не без иронии поинтересовался я, вспоминая его собственную дуэль, благо, что та длилась считанные минуты. Затем попросил его. — Сар Штраузен, не шевелись.
— Это еще зачем? — он действительно замер.
— Хочу пересчитать седые волосы, которые у тебя появились, — чтобы услышать в ответ довольно злое фырканье.
Ну а что мне ещё оставалось, как не обратить все в шутку, ведь слов для оправданий не нашлось.
— Даниэль!
— Любой опыт хорош, если сделать из него правильные выводы. Или вот еще. То, что мне удалось прочесть в одной из книг, которых у Александра действительно множество. «Понять — это привыкнуть, и научиться пользоваться» Ну замечательно же сказано, согласись!
— Не уводи разговор в сторону.
— Даже не думаю. И вообще, давай присоединимся к остальному обществу. Ты мне всё высказал, я — клянусь! полностью проникся, так что на этой ноте и закончим, договорились? — И не смог удержаться. — Как ты думаешь, твой отец будет рад, если через энное время узнает о том, что у него на краю Ландаргии появился внук? Или внучка?
— Как?!
— Как я узнал? Со мной тоже иногда случается, что из моей спальни по утрам выходят дамы, и я отлично помню выражение их лиц. Ну неоткуда ей было больше выходить, иначе как из дверей твоей спальни, — «твоей» я подчеркнул голосом. — Кстати, кем она приходится Александру?
— Кузиной, — буркнул Клаус, явно обескураженный тем, что его маленький секрет для меня таковым не является.
— Пойдёмте, господин сар Штраузен, нас уже ждут.
— Кто?
— Хозяева дома за накрытым столом. И наверняка сейчас за ним все будет куда веселее.
Ожидания мои не оправдались, пусть даже атмосфера за ужином была не в пример предыдущей. Все испортило неожиданное известие Корнелиуса Стойкого о том, что ему придется вернуться в Нантунет. И Пятиликий бы с ним самим, пусть даже как человек он был мне весьма симпатичен, к тому же замечательный лекарь, что не раз пригодится в пути. Но вместе с Корнелиусом нашу компанию покидала его ученица — Сантра. Женщина, которую связывала со мной одна-единственная проведенная вместе ночь. Нет, я не строил относительно нее далеко идущих планов, и все-таки расставаться с ней, как с обладательницей великолепной фигуры, и по-настоящему пылкой страстности, было безумно жаль. Даже несмотря на произошедшее между нами накануне объяснение.
— Даниэль, — мягко сказала она в ответ на мою настойчивость. — То, что между нами произошло, повторить невозможно.
— Вы больше не поддадитесь однажды возникшей слабости?
— Никакой слабости и не было, только трезвый расчет.
— Вот даже как?
— Уж поверьте! Во-первых, мне хотелось узнать — так ли слухи соответствуют действительности? Скажу сразу, вы не разочаровали.
— И во-вторых?
— Ну и в главных. Готовы выслушать мой цинизм?
— Женский цинизм мне нравится куда больше, чем их необоснованная восторженность, что случается намного чаще.
— Тогда слушайте. Вы относитесь к тому типу мужчин, для которых связь с женщиной, пусть даже мимолётная, значит много. Они начинают относиться к ним с некоторой ответственностью, что ли. И в какой-то мере чувствуют себя обязанными. Ничего плохого, или порочащего мужчину нет, уж поверьте. Так вот, возможно когда-нибудь мне удастся на этом сыграть. Возможно, и не понадобится, но в любом случае я ни о чем не жалею.
