Сандор уехал из Венгрии. В маленький тихий городок, где в учреждении нет службы безопасности, где не будут задавать вопросы и копаться в его грязном белье. Да, он теперь оправдан, но все равно отсидевший. Парадокс. Он вел себя тихо, нашел неприметную работу, Динвуд ему понравился.
Джудит привлекла его в первый же день. Ее огненно–рыжие волосы выделялись среди однородной толпы учеников. Она улыбнулась ему, когда он стриг газон в первый школьный день. Старшеклассница. Но он не позволил мужским инстинктам возобладать над мозгом. Несовершеннолетняя. Он предложил довести ее до дома чисто из вежливости. Отношения переросли в дружеские. Джудит тогда поссорилась с подругой и делилась с ним душевными переживаниями, пока он стриг изгородь.
Но неделю назад она прислала ему те фото. Точеная фигурка, маленькие грудки под невесомым кружевным бельем, тонкая талия. Он удалил фото, хотя с трудом. Боялся заговорить с Джудит об этом, обидеть ее. Может она просто ошиблась номером. Она ему нравилась, но Сандор не хотел, чтобы ситуация повторялась. Он не мог снова оказаться в тюрьме, там было очень плохо. А Джудит еще и несовершеннолетняя, его упекут гораздо дольше, чем на три года.
Когда об этом узнают, для всех его причастность станет очевидной. А может быть мать Джудит уже знает… Наверняка. Иначе с чего бы всё это?!
Все повторялось снова. Наручники. Камера. Нежелание жить. Зачем ждать, когда за ним придут?
***
Джерри привычно перебирал бумаги, сидя на полу в гостиной, когда на экране телефона высветился неизвестный номер.
– Слушаю.
– Детектив? Это Лина Солли, – голос был взволнованным.
– Что случилось, Лина? – Джерри вскочил и начал одеваться. Она не стала бы звонить по пустякам.
– Вы спрашивали про мистера Орсоса. Кажется, мать Джудит считает, что это он. Она организовала митинг перед школой. Я думала, что вы уже в курсе, но не увидела вас и решила сообщить.
– Большое спасибо, Лина. Уже еду.
Джерри нацепил на плечи портупею, позвал Сэта, и через пять минут они уже тормозили на школьной парковке. Здесь творилось какое–то безумие. Мисс Маршблок сквозь слезы сыпала проклятьями в адрес уборщика. Другие женщины призывали к расправе на месте. Среди них была и соседка Энни. Джерри сжал зубы. Обещала же позвонить!
– Сэт, побудь здесь. Если они перейдут к действиям, постарайся их угомонить.
– Окей, – с нервным смешком согласился напарник.
Джерри торопливо зашагал к директору. Почему он не сообщил? Ладно, шериф. На него надежды нет. Но Вуд вроде показался ему серьезным человеком, а сам туда же. Если б не Лина, он бы вообще ничего не узнал.
Уроки закончились, здесь остались только спортивные команды, хор и другие активисты. Но шум на улице заставил всех отвлечься. Подростки толпились у окон, в коридоре было также шумно и тесно, как и по утрам.
Джерри заметил Лину в обтягивающей форме для бега. Ее окружали подруги по команде. Девушка подняла глаза и увидела его. Джерри кивнул в знак приветствия и признательности. Она ответила тем же и слегка улыбнулась. Он должен был отвести взгляд, но не смог. Она тоже смотрела, подруга дергала ее за плечо, привлекая внимание. Он прошел мимо. Оборачиваться нельзя, это совсем неприлично. Но все его внутренности мечтали узнать, смотрит она или уже нет. Как мальчишка! Она чудесная девушка, умная, хорошо воспитанная, уверенная, смелая и красивая… Ученица! О чем ты думаешь, дурак?!
– Да заткнись ты! – прошипел он сам себе.
– Простите? – перед ним стояла ошеломленная секретарша.
– Ой, это вы простите, я не вам. Сам с собой говорю.
– Бывает, – натянула улыбку женщина, но у нее в глазах читалось «чокнутый». – Проходите, пожалуйста.
Вилсон Вуд стоял у панорамного окна и наблюдал за протестующими. Джерри бесшумно присоединился к нему:
– Что вы думаете?
Директор вздрогнул от неожиданности, потом вздохнул.
– Я не знаю. Очень жаль ее, – он кивнул на Дайану, та как безумная носилась вокруг протестующих, срывая голос. – Сандор рукастый, все тут сделал, что не попросишь – сразу раз и готово. Но эта его связь с ученицей…
– У них ничего не было.
– Кто знает.
– Я́ знаю! Никакого сексуального подтекста в этом преступлении нет, экспертиза подтвердила.
– Но у них была довольно интимная переписка.
– Где он сейчас?
– Час назад я отправил его домой. А вы знаете, что у мисс Маршблок теперь остался только сын? Лежачий.
– Нет.
– Он близнец Джудит, родился с ДЦП, тяжелая форма. Она всегда была улыбчива и элегантна, несмотря ни на что. А теперь еще и с дочерью такое. Поэтому я ее не виню, что хочет отомстить убийце.
– Вот только Сандор не убийца! У него алиби.
– Возможно, и я надеюсь на это, но…
– Скажите, как проехать к Орсосу домой, – оборвал разговор Джерри. Ему все меньше нравился директор. Два дня назад он утверждал, что ручается за каждого своего сотрудника. А теперь сходу обвинил человека в убийстве. Если б толпа окружила школу, Вуд с большой вероятностью не стал бы препятствовать самосуду.
Волнения
***
Двадцать лет ее жизни прошли в тюрьме. Двадцать лет за убийство мужа, который избивал ее саму, который унижал и изменял. Несправедливо! Но разве жизнь вообще справедлива? Натали некуда было идти. Служба исправления бывших заключенных предоставила крошечную квартиру и работу упаковщицей в супермаркете. Ни родных, ни детей, ничего. Молодость прошла в попытках изменить себя и угодить мужчине.
У нее должны были быть дети. Если б не Дэкстор! Она убила бы его еще сотню раз, если б это могло вернуть ей сына. Один удар решил, что мальчику не суждено выжить. Ее крошка родился уже в тюрьме, снова мертвым, но Натали его даже не увидела.
Если бы не мать. Все началось с нее! Ей повезло, что она умерла сама, иначе Натали помогла бы и ей.
Сейчас она не понимала, почему терпела все это. Нужно было покончить с ними раньше. Мать после смерти отца она ненавидела так же, как и та ее. А любовь к Дэкстору была скорее фантазией, чем правдой. Натали не могла вспомнить ни одного момента, после первой ночи, ради которого стоило бы все это терпеть. Она даже не могла толком вспомнить, как он выглядел. Вроде он был красив. Хотя какая теперь разница?! С Натали осталась только ее сила, за эти годы в тюрьме она приняла себя. Если бы она жила с ней всю жизнь, то могла бы стать намного могущественнее, а так – всего несколько фокусов.
Если бы можно было начать жизнь заново – она отдала бы все на свете. Может в этом все и дело, что отдавать–то было нечего? С какого чистого листа начать, когда их уже нет? Остался последний лист из целой пачки, да и тот уже наполовину исписан.
