Как и всегда, Фредерик встал по будильнику. Не торопясь приняв душ, он налил кофе на кухне и с чашкой подошел к двери комнаты Винсента. Постучав, Фредерик не получил ответа. Подождав, он глотнул кофе и постучал еще раз, уже настойчивее.
– Отстань.
Дождавшись ответа, глухого, как будто из-под одеяла, Фредерик вернулся на кухню и уселся на высокий стул. Достав планшет, он успел почти допить кофе, когда на кухне наконец-то появился помятый и хмурый Винсент. Усевшись на другой стул, он мрачно посмотрел на брата:
– И как ты умудряешься всегда высыпаться?
– Выпей кофе.
– Вряд ли поможет.
– Все равно ты невыносим, пока не выпьешь кофе.
Винсент что-то проворчал, но настолько неразборчиво, будто и не хотел, чтобы его услышали. По кухне поплыл запах кофе, но вернувшись с ним на стул, Винсент не очень-то торопился начать пить. Он потер глаза, как будто это могло помочь ему проснуться.
– Не подвисай, пей кофе, – сказал Фредерик, не поднимая головы от планшета.
– Что ты там смотришь так внимательно? Котировки акций?
– Ну, не статус в Фейсбуке меняю.
Винсент явно задумался и даже начал пить кофе.
– Интересно, а что бы ты написал… «Кросби – знатный говнюк. Смайлик». Хотя вдруг Линдон на тебя подписан. А дальше селфи. Или фото котика. У всех должно быть фото котика.
Фредерик, похоже, пропустил мимо ушей большую часть предположений брата и показал ему планшет. Вместо фото котика, весь экран занимал сгоревший дом. Несколько секунд замолчавший Винсент смотрел на кадр, потом поднял глаза на Фредерика:
– И что? Какой-то дом.
– На самом деле, старый дом Офелии и Фэй.
– Снова: и что? Они говорили, там был пожар.
– Местные газеты пишут, кто-то погиб. Похоже, их мать. А еще, что пожар был весьма подозрительным.
– Газеты еще не то напишут, как будто ты не знаешь. Если так хочется, езжай туда и покопайся в развалинах, ты это любишь.
Раньше Фредерик действительно обожал всевозможные заброшенные дома, а во времена колледжа даже состоял в каком-то обществе, члены которого обменивались друг с другом координатами тайных заброшенных мест. Винсент никогда этого не понимал, считая, что мертвые камни – всего лишь мертвые камни. Куда больше его привлекали места, где остались не тронутыми вещи прежних владельцев – но подобные координаты считались сокровищем и роскошью даже в том обществе Фредерика.
– Может, ты и прав, – сказал Фредерик. – И дом – это просто дом.
– Нет, я такого не говорил. Когда это дома были просто домами? Но я о том, что этот дом совсем не тот, который нам нужен.
Пожав плечами, Фредерик снова придвинул к себе планшет и, закрыв одно окошко, открыл другое, так что даже Винсент мог видеть, что там календарь.
– Ты помнишь о приеме? – спросил Фредерик.
– Спасибо, Рик. Я думал, этот день не может быть хуже.
– Увы, мой дорогой брат, прежде чем добраться до вечеринки Элеоноры, придется пережить благотворительный вечер ее матери.
– Я бы предпочел добраться до выходного и вообще никуда не ездить.
– Не будь занудой. После сегодняшней поездки нам точно полезно будет проветриться.
– Я-то зануда?
– Допил кофе? Поехали.
Машину вел Фредерик, а Винсент, надев темные очки, выглядывал по пути, где еще можно купить кофе на вынос. Когда же его очередной капучино в пластиковом стакане подходил к концу, а город остался позади, Винсент определенно проснулся.
Ехать пришлось недалеко, но на самом кладбище Уэйнфилды застряли надолго. Они захотели лично присутствовать при эксгумации тела Лиллиан.
И без того мягкая земля совсем раскисла под дождями, а сами могильные камни, казалось, покрывал тонкий налет влаги. Между могил клубился туман, да и большинство из них оказались такими старыми, что вросли в землю, а надписи и имена не представлялось возможным прочитать.
Пока Фредерик контролировал процесс с какими-то официальными лицами, Винсент успел пройтись по кладбищу, читая надписи и даты. Когда ему надоело, он уселся на одну из холодных каменных лавок и достал из кармана маленькую книжечку. Перелистывая потрепанные страницы дневника некоей Лиллиан, Винсент не особенно вчитывался в трудно различаемый почерк, но скользил по страницам глазами. Пока не наткнулся на каракули, бывшие, видимо, рисунком.
Сначала Винсент нахмурился, пытаясь разобрать изображение, но потом его брови взлетели вверх: он узнал картинку, узнал, что нарисовано.
В спину ему как будто ткнулся ветер, сильный порыв, а шеи, над воротником, коснулась чья-то прохладная рука. Винсент был почти уверен, что стоит ему обернуться, и он увидит призрака – но вместо этого в кармане завибрировал телефон с сообщением, и наваждение прошло.
«Почти все».
Когда простенький деревянный гроб подняли из чавкающей грязи могилы, Фредерик и Винсент вместе стояли под опять начинающимся дождем. И в тот момент не представлялось возможным отличить одного от другого. И вовсе не из-за похожих пальто – одинаковы были выражения лиц обоих, с плотно сжатыми губами и нахмуренными бровями.
Когда же крышку гроба открыли, близнецы почти одновременно шагнули вперед, чтобы увидеть тело внутри.
– Ну, отлично, – сказал Винсент.
Гроб был пуст.
Кошмары окутывали, затягивали, засасывали. Когда они тут же исчезают из памяти, остается только ощущение безысходности, бесконечной пустоты, когда смерть – не конец, а избавление.
Открыв глаза, Винсент долго смотрел в потолок, пытаясь перевести дыхание и ожидая, когда вернется к привычному ритму сердце, которое билось так быстро, будто хотело разорвать грудную клетку и просочиться сквозь ребра.
Глаза как раз успели привыкнуть к темноте, когда Винсент вылез из-под одеяла и добрался до примыкавшей к комнате ванной. Мутный электрический свет тут же резанул по глазам, так что мужчина прищурился. Прохладная вода смыла последние ошметки кошмаров, делая контуры окружающего мира окончательно реальными.
Вернувшись в комнату, Винсент поморгал, наслаждаясь темнотой. Он несколько мгновений помедлил у кровати, но подумал, что меньше всего ему хочется снова спать. Тем более, оставалась всего пара часов до того, как поднимется Фредерик. Поэтому Винсент быстро оделся и босиком направился в гостиную.
В доме царила тишина. И если по поводу Анабель Винсент не был уверен, тут ли она, как и Кросби, то Офелия и Фэй точно спали у себя, но их двери надежно хранили тишину. Винсенту казалось, что в последнее время Фэй его избегает, но у него даже не было времени об этом задуматься.
Даже сейчас его больше волновали кошмары. Наливая кофе на кухне, Винсент думал о том, что больше самого факта снов, его раздражает, что он не может их вспомнить. Единственный, который всегда четко врезался в память – тот, в котором он находил мертвого Фредерика. И казалось, что если он узнает остальные, то сможет их разгадать.
