– По правде говоря, этому я рада. Так мне не пришлось выбирать, поднимать тревогу или терять работу.
– Ты думала не поднимать тревогу?
– Я много чего не делала.
На лице гостя отразилось удивление, и если Мари раньше была не уверена в том, стоит ли рассказывать, то теперь знала точно.
– Дело в том… ну, я не давала тебе всего, что предполагал Стивенсон.
– Серьезно? Почему?
– Потому что иначе ты до сих пор был там.
Мари попробовала немного чая. Он, похоже, совсем остыл.
– Я не врач, всего лишь медсестра. Но мне показался странным набор, который выписал доктор Стивенсон. Я спросила у него… но он только заявил, что это не мое дело. Тогда я просто не стала колоть всего. Его лечение вовсе не предусматривало, что ты очнешься, скорее, наоборот. Там бы у кого угодно пошли глюки, или сердце остановилось.
– Я и так вижу глюки, – весело улыбнулся Винсент.
На какое-то мгновение Мари вспомнила, что вообще-то сидит в комнате с человеком, который сбежал из психушки. Она быстро посмотрела на Анабель, но та только закатила глаза – похоже, она давно привыкла к подобным шуткам брата.
– Значит, я должен тебя вдвойне поблагодарить, – сказал Винсент. – Если бы не ты, я вряд ли смог уйти из Хартвуд Хилла. Было бы весьма прискорбно, если на моем могильном камне написали: помер в психушке, притворяясь психом.
– Так ты притворялся?
– Хотел проникнуть в архивы – ты же слышала своего Мартина, я искал Лиллиан Уэйнфилд. Ты ее не помнишь?
– Нет, я недолго в Хартвуд Хилле. Что в ней такого особенного?
– Если б я знал.
Настал черед Винсента закатывать глаза, и Мари почему-то окончательно убедилась, что он абсолютно нормален – насколько вообще может быть нормальным выходец из большого города.
Они еще некоторое время посидели за чаем, и Винсент с Анабель рассказали о себе – Мари слушала, как завороженная, это была совсем другая жизнь, безумно далекая от нее. Она не стала признаваться, что читала о таком только в романах в мягкой обложке, которыми обменивалась с мамой и подругой Викторией. Вот уж та удивится, когда она расскажет!
Но к удивлению Мари, она вовсе не ощущала себя неуютно в компании гостей. Хотя Анабель, на ее взгляд, и была несколько нелюдимой и холодной, Винсент вне стен клиники (и когда не хотел кому-то угрожать) часто и открыто улыбался и вовсе не производил впечатление пафосного богача из столицы. Скорее уж, Мари была готова поверить, что он вырос где-то за городом. Когда она, смущаясь, все-таки озвучила эту мысль, Винсент рассмеялся:
– Родители отсылали нас с братом во всевозможные школы-интернаты, так что поверь, ездить верхом мы научились гораздо раньше, чем вести светские беседы. Хотя признаться, в последнем я до сих пор не очень преуспел.
Они уже уходили, когда Винсент внезапно достал бумагу и написал на нем адрес и номер телефона.
– Как нас найти, – сказал он, – на всякий случай.
Когда Мари взяла листок из рук Винсента, он неожиданно приподнял ее лицо двумя пальцами за подбородок и серьезно посмотрел прямо в глаза:
– Уходи из Хартвуд Хилла. Это опасное место.
Мари даже не успела ничего сказать, а Винсент уже надел очки и направился к выходу.
8
Иногда Фредерику казалось, что в зале для совещаний издательства он проводит куда больше времени, чем в собственном кабинете. Не то чтобы он имел что-то против – зал действительно нравился ему больше. Возможно, из-за огромных окон и простора, по которому он иногда скучал.
В какой-то момент Фредерик даже решил, что совещания проходят слишком часто, и надо как-то сократить их время. Он прочитал несколько книг по менеджменту, но с изрядным скепсисом отнесся к идее проводить встречи стоя или изобретать какие-то иные хитроумные способы.
Поэтому он просто решил собираться, только когда это действительно нужно. И только в моменты, когда требуется быстрое взаимодействие всех отделов. Сегодня же совещание вообще попросил устроить Винсент – точнее, кто-то из его подчиненных. Фредерик не стал выяснять детали, раз Винсент решил, что это важно, значит, можно и собраться.
Фредерик пришел заранее и положил на свое место планшет, кое-какие бумаги и стаканчик с кофе. Второй он поставил на место Винсента. Но все-таки Фредерик успел проверить почту и ответить на несколько писем, пока не пришел брат.
Винсент ворвался, едва не снося все на своем пути, и, подхватив кофе, залпом выпил едва ли не половину.
– О, как я этого жаждал! – он огляделся. – Смотри-ка я пришел заранее, как ты и просил.
– Ну да, потому и назначаем совещание на вторую половину дня – есть шанс, что ты действительно придешь вовремя.
– Да ладно, я просто о них забываю.
– Выбирай секретарш не по милому личику, а по способностям.
– На милое личико хотя бы приятно смотреть.
Винсент не стал садиться на стул и со стаканчиком кофе подошел к панорамному окну. Темнело рано, так что в офисах высоток уже начали зажигать огни. Но в зале совещаний царил приятный полумрак, и Фредерик не спешил включать свет – он знал, что в тот момент Винсенту придется надеть очки. К тому же, яркий свет настраивал его на рабочий лад, а работать раньше времени не хотелось.
– Может, спросить у Стивенсона напрямую? – спросил Винсент, не поворачиваясь.
– Подозреваю, он скажет, что просто хотел дать знать о Лиллиан.
– Ага, почему было не написать? Не прислать е-мейл?
– Потому что на самом деле он хотел, чтобы мы приехали.
– Зачем?
– Хотел бы я знать – ну, или не знать, на самом-то деле.
Фредерик вообще не был уверен, что им стоит волноваться о Хартвуд Хилле, хотя знал, что Винсента будет мучить загадка – пока он ее не разгадает. Но ради этого Фредерик вовсе не хотел возвращаться даже близко к унылым стенам клиники. Он никогда не говорил, но они действовали на него угнетающе, действительно напоминая могильный камень – на собственной могиле.
Усевшись на подоконник, Винсент поболтал ногами и глотнул еще кофе.
– Как там дела Кросби? Я его несколько дней не видел.
– У него явно какие-то идеи, но он ими не делится.
– Думаешь, стоит начать волноваться?
– Пока нет. Но его упорство меня пугает.
– Гм, – хмыкнул Винсент, – возможно, если бы отец был жив и управлял делом, не подпуская ни к чему нас и вылепливая копию себя – мы тоже стали упорны.
– И управлял всеми деньгами, – улыбнулся Фредерик.
Он отлично знал, что пока у руля банковской империи Кросби отец Линдона, у того нет ничего собственного. Поэтому он так жаждал отыскать инвесторов – что ж, Фредерик готов постоять и посмотреть, что в итоге выйдет. А вот если что-то получится, можно подумать, принимать ли участие.
