Фредерик не возражал. И когда они двинулись сквозь тугие струи дождя, Винсент посмотрела на него с подозрением:
– Ты странно быстро согласился ехать сегодня.
– Были причины.
– Не поделишься?
– Я вчера успел увидеться со Стивенсоном.
– Зачем? – удивился Винсент.
– Не у одного тебя «есть один друг». Правда, жаль, в полиции ты пока друзьями не обзавелся.
– В полиции у меня нет друзей.
– За что ты их ненавидишь?
– И правда, – проворчал Винсент. – Каждый раз встреча с полицией – это же милые посиделки и чаепитие, что это я, правда.
– Они задержали тебя всего однажды. И это было давно.
– Но я запомнил!
Пока Фредерик аккуратно выводил машину на Уэстуэй, Винсент молчал и терпеливо ждал продолжения. Наконец, Фредерик сказал, не поворачиваясь:
– Один мой друг кое-что рассказал. Они отпустят его.
– Что? Какого черта?
– Недостаточно улик. Он вел дела аккуратно.
– А как же показания Мари?
– Ну, я не знаю деталей. Так понимаю, будет что-то вроде суда или подробного расследования. Но до этого момента доктора Стивенсона отпустят. И он даже вернется в Хартвуд Хилл. Это частная собственность.
Винсент выругался сквозь зубы. Он не знал, что его волновало больше: то, что доктор вернется к Хартвуд Хилл, и возможно, опять с завидным упорством будет пытаться заманить туда близнецов, или то, что он может вспомнить свои угрозы Фредерику. Винсент покосился на брата, но не стал ничего говорить. Нет смысла повторять одно и тоже, просто стоит быть внимательнее.
И проверить чертов дом Стивенсона, пока он сам не вернулся.
Фредерик не спешил, и машина двигалась медленно. Как будто прорезала надоевший дождь, и плохую погоду, и все прочее, что могло приблизить к призракам и замшелым кирпичам дома, к которому, на самом деле, совершенно не хотелось приближаться. Как будто дом Стивенсона невольно тянул… не столько к ответам, сколько к новым призрачным вуалям и паутинкам видений, в которых вовсе не хотелось запутываться.
Пока шины шелестели по мокрому мостовой, близнецы ехали молча. Винсент успел задремать, склонив голову к мутному от капель стеклу машины, и Фредерик не хотел его будить, пока они не будут на месте. Но пришлось поблуждать, сверяясь с навигатором, в поисках нужного дома.
В этот момент телефон Винсента зазвенел мелодией «It can’t rain all the time» из старого фильма «Ворон». Фредерику она всегда нравилась, но он знал, если вовремя не снять трубку (или не нажать «отбой»), дальше пойдет гитарное соло, способное вывернуть душу наизнанку и вернуть ее на место. Каждый раз немного измененную.
В этот раз гитара как раз успела порвать тонкую завесу атмосферы внутри машины и дождя за окном, когда Винсент наконец-то вытащил телефон из кармана и сбросил вызов.
– Кто это? – покосился на него Фредерик. Вообще-то он не любил спрашивать, кто звонит, но тут знал, что подобной мелодией откликаются только личные звонки.
– Анабель.
– Ты не хочешь с ней говорить?
– Не сейчас.
– Почему?
– Просто не хочу. Мы уже близко?
– Наверное. Если я разберусь в этих дурацких переулках дурацкого пригорода.
– А, дай сюда.
Совместными усилиями братья сумели разобраться, куда же стоит сворачивать – хотя в итоге, Фредерик предлагал направо, Винсент налево, а навигатор вообще прямо. Оставив машину, они вылезли и решили дойти до нужного дома пешком.
Дождь успел закончиться, и оба близнеца были рады размяться после поездки на машины. Радостно надев очки, Винсент указал на один из самых мрачных домов:
– Спорим, нам туда?
– Похоже на то.
Они прошли по безлюдной дороге с плохим асфальтом и сквозь не запертые ворота так, будто их ждали внутри. Винсент при этом начал напевать:
– Что мы сделаем с пьяным китобоем? Что мы сделаем с пьяным китобоем? Что мы сделаем с пьяным китобоем… рано поутру?
– Ох, черт, прекрати. Когда тебя просили спеть, то вовсе не предполагали, что ты начнешь вспоминать песенки шанти.
– Чем тебя не устраивают британские моряки? – невозмутимо спросил Винсент и начал шарить на крыльце в поисках ключа от дома. – Может, кто-то из наших предков был моряком. И напевал эту песенку, бороздя моря и океаны…
– …трахая шлюх и возя опиум.
– И после этого я все опошляю? Понятия не имею, где этот долбаный ключ. Придется по старинке. Постой на стреме.
Фредерик закатил глаза, но загородил брата на крыльце от любопытных глаз, которые могли бы заметить, как Винсент опустился на корточки и принялся с увлечением копаться в замке.
– Годами ничем таким не занимался. Ну, прямо как во времена юности, – вздохнул он.
– Как будто сейчас ты стар.
– Ну не знаю, я видел это в соцсетях: двадцатилетние юноши пафосно рассуждают о «юности». Я тоже считаю это бредом.
– Давай уже открывай.
– Вздернем на рею, выше и выше, – продолжил напевать Винсент, копаясь в замке. – Вздернем на рею, выше и выше. Вздернем на рею выше и выше… рано поутру.
Замок щелкнул, и Винсент выпрямился. Он не преминул заметить:
– К тому же, это слова из компьютерной игры, хоть и на мелодию моряков. Ты совсем не следишь за последними тенденциями.
– Хватит с меня того, что ты заставил всех в офисе смотреть «Игру престолов».
– Эй, нельзя вести успешные маркетинговые коммуникации, не зная последних тенденций масс-медиа. Радуйся, что это были не «Дневники вампира».
– Маркетинг – твое дело, – сказал Фредерик, поворачивая ручку и входя внутрь дома. – Внутри компании меня абсолютно не волнует вопрос, жив ли Джон Сноу.
– Да мне тоже на него положить, но пока это волнует людей, придется считаться… ты фонарик взял?
– Я думал, он у тебя всегда с собой.
– У меня-то с собой, но твой где?
Фредерик не ответил, но пошарил на стене в поисках выключателя, и вскоре зажегся тусклый свет, освещая аскетичный коридор – доктор Стивенсон явно был приверженцем минимализма и небольшого количества света.
– Ну, хоть здесь нет адских светильников Хартвуд Хилла, – заметил Фредерик и покосился на брата. – Винс?
– Ты не узнаешь это место?
Фредерик пригляделся и внезапно понял, что имел в виду его близнец. Внутри у него все похолодело, как будто ему сквозь горло засыпали килограмм первоклассного льда.
– Так это был не отель, – тихо произнес Фредерик. – Место из наших снов – дом Стивенсона.
