– Успокойся, Рик.
Повернувшись к сидящим, Винсент кивнул:
– А вы идите.
Когда они торопливо выскочили из зала, Фредерик все еще стоял, смотря на Винсента, а тот покачал головой:
– Если они не уволятся, то станут образцовыми сотрудниками. Просто чтобы больше тебя не злить. Что случилось?
– Я… по правде говоря, сам не знаю, что на меня нашло.
Голос Фредерика звучал хрипловато, хотя уже спокойно. По крайней мере, он больше не пытался кричать.
– Садись, – Винсент заставил его сесть на пластиковый стул, – выпей водички и успокойся. А я сделаю свет поменьше, пока у меня глаза не вытекли.
Он действительно покинул свой кабинет так стремительно, что не успел захватить темные очки, и теперь яркие лампы под потолком комнаты совещаний нестерпимо жгли. Приглушив свет, Винсент вздохнул с облегчением и поморгал, ожидая, пока глаза придут в норму. После этого он набрал в кулере воды и подал Фредерику пластиковый стаканчик. Тот принял его без возражений.
– По мне, так не все так ужасно, – Винсент кивнул на график на бумаге.
Фредерик покрутил стаканчик в руках, не поднимая головы.
– Ты прав. Но я так разозлился.
– Придется выдать им премию. Ты спал сегодня?
– Не особенно.
– Я так понимаю, призраки и тебя продолжают беспокоить?
Фредерик кивнул.
– Но ты так и не видишь ничего определенного?
– Нет. Только какие-то неясные сны, видения, шепоты…
– Если их игнорировать, они не исчезнут. Уж поверь мне. Но для начала стоит поспать. Ложись.
– Что, прямо здесь?
– Не здесь, а вон там, – Винсент кивнул в сторону дивана. – Зачем-то же он здесь стоит.
– Но рабочий день еще не закончен…
– Для тебя – закончен. Сюда все равно никто не рискнет зайти в ближайшее тысячелетие.
Фредерик не стал возражать. Поставив пустой пластиковый стаканчик на стол, он поднялся и замер в растерянности. Но Винсент ненавязчиво подтолкнул его к дивану. А когда тот улегся, Винсент сам сел на пол, облокотившись спиной на диван. Так что его голова лежала рядом с головой Фредерика.
Но Винсент спать не собирался. Он слушал дыхание брата и смотрел на безликий офисный потолок. И думал, что здесь не хватает приклеенных звезд.
Кросби ощущал некоторую ответственность за происходящее, поэтому не мог не зайти к братьям, прежде чем уйти. Они оба сидели в гостиной и пили кофе, но Кросби не знал, они действительно молчали до его прихода, или прекратили разговоры из-за него.
– Ну, все готово почти что, – сказал Кросби.
Фредерик кивнул, как будто ожидал. И спросил:
– Анабель тоже собралась?
– Конечно.
– Она не зайдет попрощаться?
– Если вы хотите.
– По правде говоря, нет. Хотя до сих пор не считаю ваш отъезд хорошей идеей.
Они обсуждали все раньше, но Фредерик как не был уверен, так и сейчас его явно одолевали сомнения. Хотя еще пару дней назад Кросби сказал, что пора ему прекратить пользоваться гостеприимством Уэйнфилдов, и пора уже съехать. Но вместо того, чтобы снимать номер в отеле, Кросби быстро нашел собственную квартиру. В которую вместе с ним уезжала и Анабель.
– Да брось, Рик, – Винсент облокотился на спинку дивана позади сидящего брата. – Отпусти ее.
– Наверное, ты прав.
– Конечно, прав. Хватит опекать Ани, она давно не маленькая.
– Это уж точно.
– Позволь ей совершать свои ошибки – и отвечать за них.
У Кросби создалось впечатление, что он слышит разговор, который до того неоднократно происходил между близнецами, теми или иными словами, но с одинаковым смыслом. Он не стал ничего говорить, но знал, что Винсент еще до того попрощался с Анабель. Фредерик этого делать не стал.
Тем временем, Винсент выпрямился и посмотрел на Кросби:
– Как продвигаются твои дела?
– Ну, отец устроил скандал, когда я заявил, что не собираюсь возвращаться в Америку. Я нашел нескольких инвесторов, но пока переговоры с ними продолжаются. И я все больше размышляю о той идеей, которую предлагал ты, Винс.
– Которую? Открыть бар или порножурнал?
– Как бы не привлекала меня мысль о втором – все-таки первое.
– Иногда ты выражаешься так, будто мы тоже инвесторы, которых надо запутать.
– Эй, я никого не путаю.
Винсент поднял обе руки, как будто признавая, что ничего такого он не имел ввиду.
– Как бы то ни было, – сказал он, – я рад, что ты остаешься в Лондоне.
– Главное, не зови меня охотиться за призраками.
– Уж как пойдет.
Кросби еще некоторое время пробыл в гостиной, но Винсент явно думал о чем-то другом и был рассеян, а Фредерик предпочитал молчать, даже не изображая, что участвует в разговоре, или тот его волнует. В какой-то момент он вздрогнул и посмотрел на Кросби таким странным взглядом, что Линдону стало не по себе. Он даже не сразу понял, что Фредерик смотрит вовсе не на него, а за него.
Но когда Кросби обернулся, он не увидел ничего, кроме пустого и темного коридора. Он не стал спрашивать.
– Я попрощаюсь с Анабель, – неожиданно решился Фредерик.
Кросби кивнул:
– Буду ждать ее внизу.
Он спустился в гараж и забрался в машину, включив печку. Когда по салону распространилось приятное тепло, Кросби откинулся на сиденье, ожидая Анабель.
По правде говоря, когда он предлагал девушке уехать вместе с ним, то не думал, что Анабель согласится. Не то чтобы Линдон Кросби был против – наоборот, ему нравилась компания Анабель, и ему было приятно, что она готова переехать с ним в отдельную квартиру. Но он всерьез полагал, не захочет сама девушка.
С удивлением Кросби подумал, что он даже не представляет Анабель отдельно от братьев. Для него она всегда оставалась рядом с ними, около них, частью Уэйнфилдов. Но в последнее время их отношения заметно ухудшились.
Как-то раз Фредерик уклончиво сказал, что они достаточно терпели ошибки Анабель и прощали ей многие вещи из тех, о которых не смог бы забыть ни один здравомыслящий человек.
Линдон не стал уточнять и вызнавать. Не то чтобы Кросби был не любопытным. Но он отлично представлял, что некоторые тайны стоит оставлять тайнами и лучше в них не лезть. Он давно понял истинность простого утверждения: меньше знаешь, крепче спишь.
Что ж, тогда Уэйнфилды, по всей видимости, знают очень много всего.
Вряд ли Кросби стал признаваться, но ему и самому в последнее время часто бывало не по себе. Иногда он вспоминал те неясные видения, которые он мельком заметил в загородном поместье Уэйнфилдов, которое они называли Домом. Он сам не мог точно сказать, что тогда произошло – и произошло ли хоть что-то. Но ему казалось, по его коже прошлись ледяные пальцы.
