Аккуратно забрав чашку из рук Винсент, Лиллиан сама обхватила его ладони. Ее кожа казалась шероховатой и теплой, как песок.
– Поэтому вы никогда не приезжали, ни ты, ни Рик. Я знала, что вы не приедете. Знала, Леонард никогда не позволит. Сделает все, чтобы вы забыли. Но знаешь, Винс, я все равно ждала. Каждый день ждала, что однажды вы придете. Почему вы вспомнили обо мне так поздно?
Она вздохнула и отпустила руки Винсента. Но он не стал снова брать чай. Откинувшись на хлипком стуле, Лиллиан как раз попал в тонкий луч света откуда-то из-под потолка, то ли из окна, то ли из дыры в крыше. И ее волосы сами стали казаться расплавленным светом, перетекающим от головы женщины к ее плечам и талии.
– И ты пошла за Стивенсоном? – тихо спросил Винсент. – Думала, он тебя спасет?
– Кто? Ах, Эдуард… да, он позвал меня, и я пошла. Но оказалось, что сама загнала себя в еще большую тюрьму.
– Мы были в твоей комнате.
– Это не моя комната! Это Ее комната.
– Ее? Чья, Лиллиан?
– Бывшей жены Эдуарда. Она… ее призрак стал приходить почти сразу. Она плакала, она пыталась коснуться меня и предупредить. Я знала, что должна бежать, знала, что Эдуард не принесет ничего хорошего, но я так боялась, очень боялась… а вы не приходили. Но я знала, что сделал Эдуард.
– Убил свою жену?
Лиллиан кивнула.
– Она изменила ему. Изменила, забеременела… а когда он узнал, то в ярости убил ее. И попытался замести следы.
– А ее труп…
– Вы хорошо искали в доме Эдуарда?
Винсент хотел сказать, что они обыскали все, но под внимательным взглядом Лиллиан промолчал. Он с трудом представлял, чтобы труп можно было спрятать дома. С другой стороны, если не прятать, а именно похоронить…
– Ты понял, – кивнула Лиллиан.
– Так вот чей призрак хотел возмездия. Вот чей призрак вел нас.
– Я так хотела, чтобы вы нашли меня. И наконец, спасли. Я рада, если призраки, в итоге, привели вас ко мне.
Лиллиан быстро поднялась и поманила за собой Винсента.
– Я хочу кое-что показать.
Он последовал за ней из сарая, мимо перевернутых лодок, греющих днища на солнце. По залитым солнцам и слегка пружинящим под ногами доскам причала, к озеру. Лиллиан первой дошла до конца и, прищурившись, смотрела вдаль. Винсент встал рядом с ней, он так и не снял очки. И не видел ничего особенного.
– Ее призрак хотел возмездия. И сначала просил его у меня, но я не смогла, ничего не смогла. И тогда рассказала ей о вас. Но знаешь… не только один призрак взывал к вам.
– А чей еще?
– Мой, конечно же, – Лиллиан повернула голову, чтобы посмотреть на Винсента. Она оказалась невысокого роста, всего лишь ему по плечо. – Не помнишь, Винс? Ты и сейчас спишь.
И тогда он вспомнил. Вспомнил, как позвонила Фэй, рассказала о сарае – и как он не поверил, что кто-то мог жить в нем такое долгое время. И вместо того, чтобы дождаться утра и поехать проверить, Винсент тем же вечером решил посмотреть новые видения в Доме. Пока все не стало хуже.
Но Кросби наотрез отказался поехать с ним. И Винсент колебался. Но потом посмотрел на Фредерика, и его сомнения исчезли. И он поехал в Дом, чтобы попытаться увидеть что-то более определенное.
И теперь он спит и видит сон. И призрака Лиллиан. А его тело в одиночестве лежит в Доме, и теперь некому его разбудить.
– Как думаешь, что будет, если ты здесь умрешь? Умрешь во сне? Ты не вернешься. Останешься в этом мире. И мне больше никогда не будет одиноко.
И с силой, которую от нее вряд ли можно было ожидать, Лиллиан толкнула Винсента прямо в холодные тягучие воды озера.
13
Анабель не знала, что ей делать, но была уверена: если сейчас она что-то не предпринять, то все станет плохо. Очень плохо.
Она сидела в комнате, листая книгу, когда зашел раздраженный Линдон Кросби. С удивлением Анабель подняла на него голову.
– Что случилось?
– Звонил твой брат. Винсент хотел, чтобы я опять поехал с ним в этот чертов дом!
– Зачем?
– Смотреть сны, видимо. Он не хочет брать Фэй или Офелию. Но я туда больше ни ногой. До сих пор помню этих призраков…
– Ты ему так и сказал?
– Конечно. Не сунется же он один.
Анабель захлопнула книгу. В отличие от Линдона, она куда лучше знала своего брата и не сомневалась, что он уже на пути к Дому.
– Поехали, – сказала Анабель.
– Куда?
– В Дом, конечно!
И теперь она стояла перед Винсентом и не знала, что делать. Тот спал на кровати второго этажа и казался совершенно спокойным. Поэтому Анабель не знала, то ли пытаться его разбудить, то ли лучше пока не трогать. Она решила дождаться Линдона, который ставил машину внизу.
Но оказалось, у нее нет столько времени. Тело Винсента на пыльной кровати выгнулось дугой, он захрипел, как будто ему не хватало воздуха. Анабель не стала терять время и начала трясти брата за плечи, пытаясь разбудить. Но Винсент не просыпался.
Девушка начала впадать я тихую панику, но в этот момент рядом оказался Линдон. Не церемонясь, он хорошенько хлопнул Винсента по щеке. Тот сразу открыл глаза и закашлялся.
– Ох, – только и смог сказать Винсент.
– Поблагодаришь потом, – мрачно сказал Линдон. – До последнего не думал, что ты сюда полезешь.
Винсент успел сесть на кровати, но только покачал головой. Ответить что-то внятное он пока не мог.
Анабель вздохнула:
– Надеюсь, оно стоило того.
– О да, – выдохнул, наконец, Винсент. – О да.
Ее пальцы все чаще смыкаются на моих руках, на моей шее. Она не хочет причинить вреда. Она хочет предупредить. Она жаждет возмездия, но не понимает, что я не могу его дать. Я ничего не могу, даже убежать. Ведь куда мне бежать?
И я перебираю вырезки из газет, где рассказывают о чьей-то жизни. О настоящей реальной жизни, где нет давящих обоев в цветочек или равномерно тикающих часов. Где нет решеток на стеклах, а тебе не вкалывают в вены пустоту.
Я перебираю картинки чужих жизней и представляю себя рядом с ними. Я воображаю, как было бы здорово оказаться там – или хотя бы иметь такую возможность.
Она нашептывает мне, что пора сбежать. Пора приблизиться к этой жизни. Но я боюсь, я так боюсь… Его. Он не даст мне уйти. Я принадлежу только ему.
Однажды я не выдержу и попытаюсь. И однажды он убьет меня за это.
Я бы не боялась смерти… но знаю, что тогда не будет никакой надежды на то, что одиночество закончится. Когда мы заточены внутри могил, покрывающих чьи-то преступления, мы не можем уйти или сбежать.
