– Гм, и правда. Извини.
– Я знаю, что у Фэй были мужчины. Но я же не спрашиваю, сколько у тебя было женщин.
– Да уж, не стоит.
– Главное, кто остается. И нет, я ничего не имею против тебя. Особенно если после завтрака подбросишь в издательство. Наверняка ты и сам туда поедешь.
– Моя машина тут рядом.
В тот день, приехав в издательство и оставив машину в гараже, Винсент попрощался с Офелией и зашел в кабинет к брату, но с удивлением увидел, что того еще нет. Он не знал, что накануне Фредерик и Морган ходили к мадам Ламбер, а потом, вернувшись, Фредерик допоздна сидел с Анабель.
Девушка вернулась домой, когда уже было темно. Вместе с Офелией они побывали на выставке модного фотографа, и Анабель не могла не вспомнить об Анне – девушки долго просидели в кафе, и Анабель сама не заметила, когда начала рассказывать Эффи об Анне.
Она все еще была под впечатлением, когда скинула туфли и ногами в чулках мягко прошла по гладким плитам пола в гостиную. Из-за темноты она полагала, что дома никого нет, поэтому ощутимо вздрогнула, когда в гостиной у окна заметила ярко вырисовывавшийся силуэт.
– Кто здесь?
– Просто, что напугал тебя, Ани. Это всего лишь я.
– Рик, включи хотя бы свет. Тебе принести чего-нибудь?
– Нет, спасибо.
Отправляясь на кухню, Анабель слышала, как за ее спиной щелкнул выключатель настольной лампы, и комнату наполнил мутный свет. На кухне она включила свет поярче, сделала себе стакан сока.
Вернувшись, она уселась на диван. Фредерик продолжал стоять, задумчиво разглядывая ворох ее черных юбок и кружева на диване.
– Ты сильно изменилась, Ани. Но в чем-то осталась прежней.
Она пожала плечами:
– Мои волосы стали короче, мой вкус в одежде не изменился – но боюсь, ты подразумеваешь что-то другое.
– Ты вспоминаешь Лукаса?
Анабель вздрогнула и опустила глаза.
– Это нечестно, Рик…
– Так вспоминаешь?
– Стараюсь этого не делать.
Анабель не хотела рассказывать. Она еще не была готова говорить или вспоминать. Тогда Лукас был ее первым возлюбленным, сильно старше ее, сильно опытнее – как она поняла много позже, он ловко манипулировал ее чувствами, играл в свои игры, и кто знает, чувствовал ли он сам хоть что-то. Вот только он не рассчитал силы и невольно пробудил то безумие, которое дремало внутри Анабель.
Это Анна вложила ей в руки пистолет, рассказала об изменах Лукаса, показала фото – о да, снимать она всегда умела хорошо. Но именно Анабель нажимала на курок, а после ее сознание отгородилось от этого. Целый год она провела только в воспоминаниях о своем мертвом возлюбленном. И только на Хэллоуин смогла наконец-то признать произошедшее и отпустить его.
Лукас был негодяем, а она слишком юной, чтобы это понять. Чего уж там, он обдурил даже близнецов Уэйнфилдов, все думали о нем гораздо лучше, чем он был на самом деле. Как и об Анне.
После Анабель вернулась в школу, закончила обучение и решила, что колледж – это отличная идея. Она и представить не могла, что сбежав от одних воспоминаний можно приобрести новые.
– С тех пор у меня прибавилось призраков, – сказала Анабель. – Помимо Лукаса.
– Ты о Тоби?
– Да, и о нем.
Фредерик уселся рядом с Анабель, приминая торчащий из-под ткани фатин ее юбки. Он не обратил на это внимания.
– Он был братом Офелии и Фэй, – сказал он.
– Сводным. Они не очень-то хорошо общались.
– Но вас познакомила именно Офелия.
– Да, Эффи. Она не имела ничего против, когда мы начали встречаться.
– Ты знаешь, что Фэй попросила выяснить Винсента, что ты знаешь об исчезновении Тоби?
– Нет. Почему же он ничего не спрашивал?
– Он боится, – пожал плечами Фредерик, – боится, что может что-то узнать о тебе.
– Не доверяет?…
– Именно боится.
Анабель прикусила губу. Сначала она хотела обидеться, первым порывом вообще было высказать сначала Фредерику, а потом и Винсенту, что она думает о подобных подозрениях. Но потом вспомнила Лукаса и не стала ничего говорить. Братья всегда защищали ее, защитили бы и в этом случае. Но у них были все основания подозревать, что здесь что-то нечисто.
– Мне нечего скрывать, – пожала плечами Анабель. – Он мог бы давно спросить.
– Он боится узнать правду. Мы все чего-то боимся.
– А ты, Рик? Чего боишься ты?
– Сегодня я расстался с Морган. Потому что она тоже слышит голоса, очередной «проводник между мирами», по словам мадам Ламбер. Я не хочу иметь ничего общего с этим.
– Ты тоже боишься призраков.
Смотря на плотно сжатые губы Фредерика, на его усталое лицо, Анабель знала, что она права. Возможно, из них троих Фредерик был самым рациональным – именно поэтому он больше остальных боялся безумия и защищался от него. Что ж, оно уже заставляло его пару раз убирать чужие трупы – избавляться от Лукаса с пулей Анабель, стирать свои следы связи с Дианой, бывшей любовницей, убитой безумной Анной из ревности.
Вряд ли он хотел, чтобы следующий труп оказался его собственным – или кого-то близкого.
– Мне жаль Морган, – сказала Анабель. – Но я понимаю.
– Что произошла тогда с Тоби? Ани, нам нужно знать. Что вы делали до того, как он исчез? Офелия что-то покрывает?
Анабель вздохнула и поболтала почти растаявшими кусочками льда на дне стакане сока.
– Он мне нравился. Без каких-то диких всепоглощающих эмоций, просто нравился. С ним было приятно проводить время после колледжа, сбегать ночью из общежития или просто гулять по городу. Тоби интересен, остроумен – хотя порой его шутки бывали злыми. Меня это немного пугало, но я сохраняла дистанцию. И холодную голову, если ты боишься именно этого. Тоби нравился, но я не была влюблена.
Тем не менее, он казался таким реальным и приземленным. Ну знаешь, из тех парней, что переспят с тобой сегодня, а на утро исчезнут и будут делать вид, что ничего не было.
– Довольно эгоистично, – заметил Фредерик.
– Да, но ожидаемо и никакого вранья. А мне хотелось чего-то такого обычного, очень приземленного. И в тот вечер мы просто пошли в парк. Устроили пикник, а потом всего лишь занялись сексом. Никаких страшных тайн, Рик. Но Тоби считался тем еще негодяем, очевидно было, что теперь он либо похвалится достижением, либо бросит меня… Эффи и вправду защищала. Но не потому что я сделала что-то страшное. Она надеялась, что он быстро найдется, но не сможет ни распустить слухов, ничего. Никто из нас не думал, что он исчезнет… так надолго. Но постоянство никогда не было его фишкой.
