– Мы говорили Рэйчел, что это опасная игра, – тихо сказала Фэй. – Но она не желала слушать. Говорила, что Дэнни ей опротивел, и она нашла настоящего мужчину.
– Но не рассказывала, что это Купер?
– Нет. Она боялась. Скорее всего, только Лили знала, они были подругами.
Фэй и Винсент одновременно переглянулись, им в голову пришла одна и та же мысль, озвученная Офелией с заднего сидения:
– Похоже, Лили боялась больше и сдала свою подругу. Надеюсь, ваш Дэнни не узнает, что все остальные девушки были в курсе. Судя по вашим рассказам, он тот еще отморозок.
Винсент перевел взгляд на дорогу и нажал на газ.
Этим вечером Фредерик не торопился домой. До последнего он сидел в офисе и придумывал себе дела, пока не понял, что голова все равно больше не соображает. Тогда он закрылся в зале для совещаний и пил в одиночестве виски, не включая свет и любуясь панорамой за огромным окном.
Когда он почувствовал себя достаточно пьяным, то вызвал такси, и уже скоро был дома. Как он и ожидал, квартира была огромной, темной и совершенно пустой. Анабель еще не вернулась со своего свидания, Винсент, кажется, тоже не торопился. И Фредерик подумал, что, наверное, точно также ощущал себя Винсент, когда возвращался в пустой дом. Когда хотел поговорить с братом, но того не было.
После смерти Лукаса был тяжелый год, много всего происходило. Но потом стало гораздо спокойнее, и они невольно расслабились. Забыли, что есть вещи, которых стоит бояться.
Налив себе еще виски, Фредерик отправился в гостиную, так и не включив свет. Сквозь занавески он смотрел на темные улицы, подсвеченные фонарями, и снова ему показалось, он видит какой-то темный силуэт, неподвижно стоящий на дальнем конце дороги и наблюдающий за домом.
– Это паранойя, старина, – пробормотал Фредерик, отворачиваясь от окна. – Кто может следить?
Но дальше он пил в одиночестве недолго. Фредерик услышал, как распахнулась входная дверь, квартира озарилась ярким светом. Оставив стакан на столике в гостиной, Фредерик пошел навстречу гостям и с удивлением увидел, что вместе с Винсентом стоят Фэй и Офелия с вещами.
– У меня новость, они пока будут жить здесь.
Винсент указал на Фэй и Офелию, но к его удивлению, Фредерик не стал ничего спрашивать или возражать. Только кивнул:
– Хорошо, гостевая комната свободна.
Пока Винсент размещал девушек в комнате, он не переставал думать о таком спокойствии Фредерика, но возможность поговорить возникла только позже. Отнеся в комнату для гостей последнюю подушку, Винсент заметил на столе в гостиной недопитый стакан с виски и завернул на кухню, где видел горящий свет.
Фредерик действительно сидел там. Пил разбавленный виски в тусклом свете единственной лампочки. Винсент молча уселся рядом.
– Что случилось? – спросил Фредерик. – Ты явно привез их сюда не просто так.
– Только после тебя.
– Что?
– Сначала ты мне расскажешь, что произошло.
– Гм. Я расстался с Морган.
– А почему?
От любого другого человека, даже от Анабель, такой вопрос прозвучал бы бестактно, но только не от Винсента. Поэтому Фредерик только пожал плечами:
– Она тоже связана с призраками и прочей чертовщиной. Мне ее на всю жизнь хватит, ближе к этому подходить не хочу. Больше не хочу.
– Боишься, что иначе сойдешь с ума?
Подобное предположение от любого другого тоже вызвало бы у Фредерика только негодование. Но не от Винсента. Как и всегда, брат понимал его лучше, чем кто бы то ни было, и знал все его страхи. Глотнув виски, Фредерик ответил:
– Да.
Он редко задумывался о безумии матери, точнее, предпочитал его не замечать, как и их отец. После той истории с Лукасом стало очевидно, что это может перейти по наследству. Но сейчас и они сами были в норме, и даже малышка Анабель, казалось, избавилась от того безумия, что чуть было ею не завладело. Они все выросли, но Фредерик был готов старательно рубить все канаты, которые могли притянуть к нему то, чего он так не хотел.
Молча Винсент достал из холодильника содовую, налил в свой стакан и сделал несколько хороших глотков. Только тогда он сказал, смотря куда-то в сторону, мимо брата:
– Мне до сих пор иногда снятся кошмары.
– Ты не говорил.
Винсент поднял стакан с виски и пожал плечами:
– Ты не спрашивал.
Он сделал глоток и поставил стакан. Только после этого посмотрел на Фредерика.
– Ты же помнишь, после смерти Лукаса мне везде стал мерещиться его призрак. Мерещиться и нашептывать. Это стало до такой степени невыносимо, что я чуть было не сделал непоправимое, – Винсент невольно коснулся шрамов на запястье, покрытых татуировками. – А позже, перед Хэллоуином, были кошмары, из-за которых я не мог спать. Сейчас ничего подобного нет, но иногда… лишь иногда они возвращаются вновь. И я надеюсь, никогда не вернутся полностью.
Он салютовал Фредерику стаканом.
– Поэтому, Рик, если что-то может подтолкнуть тебя обратно к этой чертовщине, а ты будешь гнать прочь, я первый тебя поддержу. Как всегда.
Шел дождь. Обычный дождь, прибивающий городскую пыль и нагоняющий влагу, которая проникает в легкие. Морган не брала с собою зонт, никак не пыталась спрятаться, только подняла повыше воротник плаща, чтобы капли не заползали за шиворот. Сунув руки в карманы, она стояла под дождем и терпеливо ждала.
На самом деле, не настолько терпеливо, как могло показаться со стороны. Но усилием воли она заставляла себя стоять на месте, а не ходить из стороны в сторону. А спрятав руки в карманы, скрыла от любого наблюдающего, как сжимала и разжимала кулаки, как ее пальцы постоянно двигались от волнения.
Дождь скрывал улицу и окружающие дома, делал их мутными. Но Морган знала, что тот, кого она ожидает, обязательно ее заметит.
И правда, минут через пять рядом с Морган остановился мотоцикл. Он всегда был достаточно безрассуден, чтобы ездить на мотоцикле под дождем. Стянув с головы шлем, мужчина пристально посмотрел на Морган, хотя ничего не говорил. Он не особенно изменился за прошедшее время, но до сих пор под его молчаливым взглядом Морган ощущала себя неуверенно.
– Здравствуй, Адам, – постаралась она сказать как можно тверже.
Он кивнул, не отвечая. Взял второй шлем и протянул Морган. Она взяла его, но садиться позади не спешила.
– Адам, я никуда с тобой не поеду, пока ты хоть что-нибудь не объяснишь.
– Ты же скучала по мне, Морган.
Она вздрогнула – уж слишком неожиданной была реплика. Слишком привычно царапнул ее густой шероховатый голос Адама.
– Нет.
– Хорошо, – невероятно легко согласился Адам. – Тогда ты скучала по той жизни, которая у тебя была. По своему прошлому. Если это не так, то отдай мне шлем и возвращайся, откуда пришла.
