– Произошло что-то серьезное, – мадам нахмурилась.
Она не спрашивала, а знала, но в этом не было никакой магии и волшебства – просто слишком внеурочный визит, да и день только клонился к вечеру, рановато для Фредерика.
Он вдохнул аромат чая, потом глотнул его, и только после этого ответил:
– Машину моего брата нашли рано утром в пригороде. Она слетела с обочины и была полностью сожжена. Я узнал вещи Винсента. Тело было обожжено.
Мадам оставалась спокойной, только ее глаза немного расширились в удивлении. А вот Морган не удержалась и охнула. Она протянула руку к Фредерику, как будто хотела коснуться его ладони, обхватившей чашку, но в последний момент передумала.
– Но тело не принадлежит моему брату. Потому что около часа назад он мне позвонил. И не смог сказать ничего внятно, кроме того, что его чем-то опоили. И ему нужна моя помощь.
– Чертовщина какая-то, – нахмурилась Морган. – Ты уверен, что звонил именно Винсент?
– Несомненно.
Обе женщины переглянулись, и Фредерик без труда понял, о чем они подумали. Что либо он сам сходит с ума и выдает желаемое за действительное, либо что с ним связывается призрак – предположение вполне в духе мадам.
– Если это он, – осторожно сказала Морган, – то что происходит? Кто был в его машине? И где он сам?
– Сейчас меня волнует только, где мой брат, и как его найти.
– И ты хочешь, чтобы в этом помогла я? – спросила мадам. – Может быть, лучше обратиться в полицию?
– Тебе ли не знать, как они работают. Но я сообщил им, не волнуйся.
– Тебе ли не знать, что я больше по призракам.
– Я прошу только попробовать, ничего больше.
– Хорошо, – вздохнула мадам, – попробовать можно. Морган, ты не будешь возражать, если мы сделаем это наедине? Обучиться будет полезно, но тут такое дело…
Фредерик мог поклясться, что почти услышал это вслух: но тут такое деликатное дело, что я бы не хотела ошибиться, и мне нужна полная концентрация.
Морган кивнула и начала собирать чашки из-под чая. Залпом допив свой, Фредерик последовал за мадам Ламбер во внутренние комнаты, более глубокие помещения салона, где творились куда более сложные дела – именно такие, как им сейчас нужно.
В обитой бархатом комнате, мадам прикрыла дверь и зажгла свечи. Когда-то давно близнецы с сестрой и Кристина именно здесь проводили спиритический сеанс, больше ради удовольствия, нежели из-за чего серьезного, но тогда едва не задохнулся Винсент, и мадам говорила, что это из-за призраков, которые хотят через него докричаться до людей.
Теперь же связаться требовалось с самим Винсентом. И Фредерик надеялся, что тот факт, что он еще не призрак, им не помешает.
Усевшись за маленький столик, где не хватало только хрустального шара, мадам жестом пригласила и Фредерика. Потом она прикрыла глаза, а Фредерику оставалось только смотреть на пламя свечей, да вдыхать сладковатый запах, распространяемый курильницей и вьющимся из нее дымком.
– Твой брат действительно жив, – негромко сказала мадам, но от ее слов Фредерик все равно невольно вздрогнул. – Правда, он без сознания. И увы, я не могу сказать, где он. Мой дар этого не позволяет, а его сознание мне не отвечает. Но я знаю, он в движении – хоть и не по своей воле. И могу сказать, где ты сможешь отыскать его в скором времени.
– Где? – Фредерик даже подался вперед.
Не открывая глаз, мадам нахмурилась, как будто пыталась во что-то вглядеться, потом сказала:
– Ты знаешь это место лучше всего на свете. И скоро поймешь. Они захотят, чтобы ты нашел брата. Главное, не опоздай.
– Они?
– Человек, которого ты считал мертвым.
Мадам открыла глаза и устало тряхнула головой:
– Прости, Фредерик, это все, чем я могу помочь. Ты же знаешь, призраки – это по моей части, а вот экстрасенсом, отыскивающим людей, я никогда не была.
– Да, понимаю. Спасибо.
Она проводила его до первого помещения, магазина, где их уже ждала Морган. Кивнув на прощание Фредерику, мадам снова прошелестела деревянными бусинами занавеси и скрылась. Только сказала на прощанье:
– Не опоздай, Фредерик. Ни в коем случае не опоздай.
Рассеянно вытащив телефон, Фредерик проверил, нет ли на нем новых звонков или сообщений – но их не было.
– Мадам помогла тебе? – сочувственно спросила Морган.
– Отчасти. Хотя я не очень понимаю, что еще могу сейчас сделать… но мадам определенно умеет вселять уверенность.
Фредерик нахмурился. Он наконец-то увидел, что Морган явно ждала его не просто так. Он хорошо знал это выражение лица: она хотела что-то сказать, но не решалась.
– Морган, у меня нет настроения упрашивать, поэтому если ты хочешь что-то сказать – говори.
– Хочу. Не знаю, касается ли это напрямую твоего брата, но кое-кого из старых знакомых точно.
– Хватит говорить загадками.
– Конечно. Только я не готова говорить где-то в общественном месте. Ты не против задержаться в салоне еще немного?
– Если нальешь чаю.
Они расположились в опиумной комнате, сейчас не наполненной парами, зато находящейся в глубине салона и изолированной от остальных помещений. В ожидании Морган, Фредерик покосился на поднос, накрытый тонким платком. Сквозь шифоновую ткань проступали трубку и другие приспособления. Впрочем, после звонка Винсента Фредерику больше всего хотелось иметь трезвую голову и незамутненный взгляд на вещи.
Комната была маленькой, обитой чем-то вроде бархатных панелей бордового цвета, без окон. Скрестив ноги, Фредерик ждал Морган. Скоро она пришла с еще одним подносом, правда, на нем был только небольшой чайник и пара чашек. Когда женщина разлила чай, от него потянуло тонким сладковатым ароматом ягод.
– Я никогда не рассказывала тебе о своем прошлом, – начала Морган.
В удивлении Фредерик приподнял бровь: похоже, больше мяться Морган не намерена и готова сразу приступить к делу. Эти решительные интонации тоже были ему знакомы, и он был им рад.
– Да, я полагал, ты сама расскажешь, когда придет время.
– Так вот, это время настало. Сейчас. Но не волнуйся, я буду краткой. И это относится к делу.
Не поднимая глаз от чашки, Морган обхватила ее руками и продолжила.
– У меня никогда не было богатых родителей, обучения в престижных колледжах и частных школах. Была только я сама, мои амбиции и старания – и улицы нашего далеко не фешенебельного района. Зато мы, местные дети, были очень дружны. Взрослые в шутку называли нас бандой. И были недалеки от истины.
Среди них был и Адам. Тот еще сорвиголова. Всего на год старше меня, но почему-то считавший меня кем-то вроде младшей сестренки, которую надо охранять и оберегать. А уж когда он вырос и вытянулся, перегнав своих сверстников, то и вовсе стал заводилой.
