Остановив машину почти у самого крыльца, Фредерик вылез из нее, даже не став закрывать дверцу. Он застыл на несколько мгновений, а потом негромко сказал:
– Что-то не так. Здесь был кто-то чужой, причем совсем недавно.
Фэй не стала уточнять, и Фредерик был рад: он вряд ли смог объяснить свои ощущения. Просто неясные детали, мелочи. Может, он разглядел следы другой машины в темноте, может, изменилось что-то еще, неуловимое.
Сунувшись обратно в машину, Фредерик включил фары, так что они уставились точно на входную дверь. Он успел достать ключ из-под половика и подойти к двери, когда Фэй только отделилась от машины и зашагала к нему. Замешкавшись, Фредерик нахмурился и толкнул дверь: действительно, она легко поддалась, оказавшись не запертой. Теперь неясные ощущения, что здесь кто-то был, переросли в уверенность. Оставалось надеяться, что он найдет Винсента.
В Доме, конечно же, не было электричества. Поэтому Фредерик широко распахнул дверь, и широкие лучи фары скользнули по коридору, наполняя его густыми тенями. Не задерживаясь, Фредерик двинулся в гостиную.
Он почти сразу заметил Винсента. И сразу понял, что это он. Гостиная освещалась мутными тенями от фар, и Фредерик сразу понял, что темное пятно, в котором лежал его брат, это кровь.
Когда он опустился перед ним на колени, Фредерика пронзила мысль, что его ощущения солгали, выдали желаемое за действительное, и когда он коснется брата, то ощутит только могильный холод остывающего тела.
Фредерик не стал сдерживать облегченного вздоха, когда кожа Винсента оказалась теплой, а на его шее медленно, но отчетливо билась жилка. Он был без сознания, наверняка потерял много крови, но все еще был жив.
– Ох! – Фэй от порога комнаты произнесла что-то еще, но то ли Фредерик не смог разобрать, то ли это было не по-английски. Но она буквально в два шага пересекла комнату. – Он…
– Он жив. Но надо как можно быстрее отвезти его в больницу.
– Давай попробуем остановить кровь. Иначе ни до какой больницы он не доедет.
Пока Фредерик наблюдал, как ловко и без малейшего промедления действует Фэй, он невольно ее зауважал. В этот момент веки Винсента дрогнули, и он открыл глаза. Сначала в них не отразилось даже узнавания, но потом его взгляд остановился на Фредерике.
– Рик…
– Тихо, не говори ничего. Мы отвезем тебя в больницу.
– Анна… это Анна…
– Да, я знаю.
К счастью, машина не увязла в грязи, и они двинулись в обратную сторону. Слишком медленно, с точки зрения Фредерика, но он не хотел съехать на обочину, тогда они бы рисковали остаться в этой глуши еще надолго, а столько времени у Винсента явно не было.
Фэй хотела сесть с ним назад, но Фредерик даже не стал комментировать, просто посадил брата рядом с собой. Теперь он периодически бросал на него обеспокоенные взгляды. Винсент сидел, закрыв глаза и прислонившись головой к стеклу. Дышал он тяжело, но Фредерик был рад, что дышал.
Сзади пошевелилась Фэй, но ничего не сказала. Фредерик знал, она тоже следит за Винсентом.
– Винс… – негромко позвал Фредерик и снова уставился на дорогу, – только не засыпай. Пожалуйста, не засыпай.
Винсент ответил, не открывая глаза:
– Поговори со мной, Рик. Любую чушь. Только не молчи. Твой голос – мой ориентир.
И Фредерик говорил. Не отвлекаясь от дороги, он говорил и говорил, сам не зная, что и зачем рассказывает. Но он говорил, слушая неровное дыхание близнеца, до самой больницы.
Позже в больнице сказали, что они приехали как раз вовремя. Если б Фредерик с Фэй добрались до дома на пару часов позже, то скорее всего, они обнаружили только труп. Теперь же, даже несмотря на большую потерю крови, жизни Винсента ничего не угрожало.
Полиция сразу же заинтересовалась пулевым ранением, а узнав, что это тот самый Уэйнфилд, машину которого недавно нашли с мертвым телом, заинтересовались еще больше. Фредерик честно рассказал все, что знал, правда, не стал упоминать Анну и знакомого Морган. Но когда Винсент пришел в себя, он сам пожелал первым делом дать показания, и полиция с возрастающим удивлением записывала утверждение о том, что стреляла Анна Веласкес. Правда, слова «бешеная сучка» вносить в протокол все-таки не стали.
Дом облазили сверху донизу, но никаких отпечатков, помимо Уэйнфилдов, не нашли. Хотя не то чтобы они многое дали – Анна и раньше бывала в Доме. Правда, удача все-таки улыбнулась, и кое-что нашли. Уэйнфилды не особенно интересовались, из чего же удалось выделить ДНК, или какие свежие следы обнаружились. Главное, полиция подтвердила, что они свежие и принадлежат Анне.
Той самой Анне Веласкес, которая уже полгода как числилась мертвой.
Полиции казалось, что вряд ли дело может стать еще запутаннее, но как же они ошибались! Как раз в тот момент, когда Винсента выписывали из больницы, дополнительный анализ показал, что и на теле Тобиаса Джордана имеется ДНК Анны. Похоже, именно она была причастна к его смерти, хотя и очень хотела, чтобы в этом обвинили Анабель – еще одна месть Уэйнфилдам. Обвинения с Анабель тут же были сняты, а в адрес Анны, и без того объявленной в розыск, было предъявлено еще одно.
Фредерик попытался выяснить у Морган, где может скрываться Анна, но та ничего не знала. Как она сказала, даже ее молчаливый спутник Адам вернулся в ту же ночь, когда нашли Винсента, и больше не имел с Анной никаких дел.
Когда Винсента выписали из больницы, Фредерик настоял на том, чтобы он «отдохнул дома». К счастью, из Анны вышел никудышный стрелок, важные органы не были задеты, а молодой здоровый организм быстро восстанавливался. Спустя пару дней Винсент взвыл от безделья и заявил, что если брат собирается держать его в четырех стенах, то пусть лучше сразу и собственноручно пристрелит.
Сдавшись, Фредерик признал, что уж слишком его опекает, и так Винсент вернулся в издательство. Хотя и не пытался уж слишком усердствовать в работе, за этим цепко следил Фредерик, а в остальное время – Фэй.
Она вместе с Офелией так и осталась жить у Уэйнфилдов, сделав воскресные ужины еженедельной традицией. И если Фэй чаще всего ночевала в комнате Винсента, то Офелия все чаще в комнате Фредерика. Он вообще был ей благодарен: пока Винсент был в больнице, а Фредерик часто оставался с ним, Офелия не пыталась уговорить его вернуться домой, она просто приносила еду и уютные одеяла.
К удивлению Анабель, именно на ее плечи легли многие важные решения в издательстве в то время, пока братьев не было на работе. Сначала она постоянно звонила Фредерику, но однажды трубку взяла Офелия. Она устала сказала, что Фредерик спит, и почему бы Ани самой не принять решение? Сначала Анабель смутилась, но потом оказалось, что она действительно может управляться с делами – по крайней мере, держать все на плаву до возвращения братьев.
Линдон Кросби вернулся в Америку, правда, постоянно звонил Анабель и писал трогательные письма по электронной почте. Он обещал вернуться к концу осени. Но задуматься об этом Анабель смогла только к середине осени, когда и Фредерик, и Винсент вернулись к делам издательства, и она смогла выдохнуть.
