– Мне было бы интересно побывать в вашем издательстве.
– Возможно, однажды. Я так понимаю, ты выбрала рекламу?
– Нет, в итоге, как и Анабель, я выбрала английскую литературу. Искусство создавать реальность привлекло меня куда больше, чем способы воздействовать на нее.
Офелия замолчала, и Винсент сосредоточился на дороге. На той подземной стоянке он проговорил с Фэй всего минут пять, от силы десять, но все равно у него сложилось впечатление, что они с сестрой довольно различны – и это различие не только в цвете волос.
Они направлялись почти что в клуб Дэнни. Почти, но конечно, не совсем. Офелия указала адрес дома на соседней улице, сказав, что именно там Фэй снимает квартиру. Когда они остановились, белокурая девушка повернулась к Уэйнфилду:
– Ты не зайдешь? Пятый этаж. Раз вы знакомы, Фэй наверняка будет рада тебя видеть.
– Думаю, еще больше она будет рада видеть тебя одну.
– Как хочешь. Спасибо, что подвез.
Отстегнув ремень безопасности, Офелия нагнулась к Винсенту и поцеловала его в щеку, так невесомо, что он даже не сразу это понял. А потом выскользнула из машины и, подхватив свою совсем небольшую сумку с заднего сиденья, направилась к дому сестры.
2
Вопреки опасениям Фредерика, Морган быстро нашла общий язык с Анабель. Они сошлись на любви к викторианской литературе и актеру Эйдану Тернеру. Это было очень кстати, потому что буквально в понедельник Винсента в офисе встретила новость, что один из крупных рекламных партнеров решил пересмотреть условия контракта – а они вообще-то рассчитывали на билборды по городу чуть ли не с завтрашнего дня. Когда разъяренный Винсент отправился к Фредерику, чтобы рассказать «об этих говнюках», то встретил брата в коридоре. Тот шел сообщить, что печать нового выпуска задерживают.
Поэтому следующие дни оказались крайне насыщенными делами, и уделять время чему-то еще, даже думать о чем-то еще, было крайне проблематичным.
Но в итоге, рекламщики поупрямились, но приняли условия Винсента, а новый номер был благополучно отпечатан под руководством Фредерика. Морган принесла обоим братьям кофе, и они с удивлением обнаружили, что уже пятница.
– Это была безумная неделя, – Фредерик залпом выпил сразу половину бумажного стаканчика.
Винсент устроился на краешке его стола, болтал кофе и думал о том, что больше всего на свете ему сейчас хочется спать.
– Скоро будет не проще.
– С чего вдруг?
– Неужто я помню о делах, о которых забыл мой брат?
– Да ну тебя, Винс! Так что я забыл?
– Линдона Кросби.
– Разве уже сейчас?
– Именно так. Через пару недель. Линдон Кросби собственной персоной.
– Знакомое имя, – нахмурилась Морган.
– Еще бы, – вздохнул Фредерик. – Его дядя – крупный американский финансист, Линдон его единственный наследник. Но помимо банков у мистера Кросби еще и собственное издание. Мы проведем с ним деловую беседу.
– Он хочет издавать наши журналы в Америке?
– Пока что просто деловая беседа. Поэтому приезд Линдона Кросби никак не афишировался. Официально он здесь просто чтобы посмотреть Лондон. Ну, а неофициально проведет пару встреч.
– Звучит неплохо.
– Если б он не был занозой в заднице, – фыркнул Винсент. – Тот еще выскочка. Хоть и неплохо разбирающийся в финансах, в этом ему не откажешь. Посмотрим, насколько он хорош в издательском деле.
– Вы знакомы?
– Встречались как-то раз.
Кофе был почти допит, хотя Винсент так и не смог заставить себя полностью прикончить стаканчик. Фредерик посмотрел на это с удивлением, но брат только криво усмехнулся:
– Ты не представляешь, который это стакан кофе за сегодня. У меня уже вместо крови по венам течет кофе.
Морган с Фредериком собирались домой, как они знали, там Анабель и, кажется, гостившая Офелия. Но Винсент ехать с ними отказался, заявив, что у него есть еще кое-какое дело.
– Как хочешь, – пожал плечами Фредерик, – только пожалуйста, не вляпайся еще во что-нибудь.
На самом деле, план Винсента был прост и не предполагал «ввязывания». Просто услышав, что Офелия в квартире Уэйнфилдов, Винсент решил наведаться к ее сестре. И расспросить, наконец, подробнее об их исчезнувшем брате.
На самом деле, почти всю неделю это не давало ему покоя. Даже занятый рабочими вопросами, где-то на периферии сознания он продолжал размышлять о Тобиасе Джордане. Он и сам не мог бы сказать, почему его так задела и заинтересовала эта история – возможно, уж слишком живо она напомнила историю Лукаса. Или скорее, призрака Лукаса, от которого у Винсента до сих пор пробегал холодок по спине.
Он не хотел оставлять эти дела на завтра. Не собирался упускать шанс.
Припарковавшись недалеко от дома Фэй, Винсент с удивлением понял, что все еще помнит, что сказала Офелия: пятый этаж. Но все же приходить вот так без приглашения почти в ночи, Винсент не хотел. Он вытащил из кармана телефон, мельком глянув на часы. Почти половина первого.
Винсент нахмурился: скорее всего, Фэй уже танцевала у Дэнни, если только она не работает сегодня всю ночь. Если так, придется ее либо ждать, либо все-таки перенести встречу.
Телефон молчал гудками довольно долго, и Винсент подошел к темной витрине магазина. Он видел свой мутный силуэт, хотел было снять очки и посмотреть на себя как в зеркало, но в этот момент телефон щелкнул. Инстинктивно Винсент развернулся, смотря на окна пятого этажа и пытаясь угадать, какие из окон принадлежат мисс Джордан.
– Да?
– Привет, Фэй, это Винсент. Ты… занята сейчас.
– Нет. Не очень. Только вернулась от Дэнни.
– Я хотел поговорить с тобой. Могу я подняться?
– Ты внизу?
Занавески на одном из окон шевельнулись, и Винсент увидел темный силуэт.
– Ну, я поздно спохватился, что стоит сначала позвонить.
Фэй, кажется, улыбнулась:
– Что ж, мистер Уэйнфилд, ты знаешь, как удивить девушку. Поднимайся.
Сбоку что-то ударило в витрину магазина, тут же заголосила сигнализация. А стекло брызнуло во все стороны осколками. Винсент стоял к нему почти вплотную и запоздало попытался закрыться рукой с телефоном, но ощутил, как осколки больно впиваются в руку. Щеку ожгло, будто огнем.
– Какого черта?
Винсент крутанулся на месте, но в свете фонарей увидел только, как темный силуэт убегал куда-то во мрак. Похоже, кто-то решил подшутить и разбить витрину, но не рассчитал и сам испугался того, что вышло. Сигнализация магазина продолжала голосить, а Винсент с недоумением прикоснулся к своей щеке. Было больно, а на пальцах осталась кровь.
