— Стой! — остановил меня Илья, поймав за руку. — С кем ты там собралась встречаться? Я все знаю о встрече с Соболевским!
Я удивленно посмотрела на Романовского. Но потом вспомнила, о чем он. Ох, нет! Я снова забыла про встречу с Соболевским, она была назначена на сегодня после обеда.
— Это моя личная встреча! — фыркнула я в ответ и осмотрела его. Романовский был одет броско, в темно-синюю обтягивающую футболку «Поло» и просторные темные штаны.
— Это ты назло мне согласилась? — сердито просил он, а я попыталась выдернуть руку, но Илья, как всегда, удерживал меня крепкой хваткой. — Думаешь, Соболевский встретится с тобой чай попить?! Ты ему на хер не нужна. Ему нужен твой отель!
— Я собиралась встретиться с Кириллом, чтобы сказать, что отказываюсь от его предложения помолвки между мной и его братом! — честно ответила я, тем сильнее это его разозлило.
— A-a-a, этот тот сопляк на вечеринке, который ухлестывает за тобой! — Илья снова сузил свои глаза, поддав таинственности во взгляде. Я уже начинаю привыкать к нему, я знаю, что он значит. Он пытает меня.
— Никита — хороший парень, он не такой, как его брат! Ты был в его возрасте, между прочим, когда стал успешным бизнесменом, — я взяла хорошего парня под свою защиту, он мне не сделал ничего плохого.
— Не сравнивай меня ни с кем! Никитка — сопляк, он не настолько опытен, чтобы управлять делами!
Мне показалось, будто Романовский сейчас устраивает мне сцену ревности, но с какой целью?! Этот мужчина — загадка!
— Знаешь, я теперь думаю, что мне все-таки стоит согласиться на помолвку, — резко ответила я.
Романовский отпустил мою руку и, взяв за подбородок, произнес:
— Я знаю, что ты бы использовала его, чтобы отомстить мне и наделать проблем. Поэтому мы с адвокатами быстро уладили это дело! Не будет между тобой и Соболевскими никаких встреч и помолвки!
— Что? Это мое личное дело! — психанула я.
— Твое личное — теперь мое! Теперь все дела будут идти через меня! — сказал Романовский внятно мне в лицо.
— Да иди ты!.. — кинула я ему, потому что он достал меня со своим властным гонором.
— Ты могла бы отблагодарить меня вчера как следует, — напомнил бывший мне, что между нами произошло, и я смутилась.
— За что это? — усмехнулась я.
— Знаешь, что меня бесит в тебе очень сильно? — Илья подошел вплотную и сбавил тон. — Что ты прикидываешься. Я постарался, чтобы ты получила на свой личный счет симпатичную круглую суму с шестью нолями.
— Ну, спасибо! — сказала я то, что он так хотел слышать.
— Засунь себе это спасибо! — Романовский отошел в сторону и направился в обеденный зал. — Благодарность не так выражается!
Я сдержалась, чтобы не рассмеяться во весь голос, смех вырывался из меня. Но я подавилась им до слез и пошла завтракать.
Пока мы завтракали и друг другу фальшиво улыбались, я придумала кое-что. Нужно рассказать адвокату Василию о медальоне Романовского, только так у меня есть стать шанс свободной. Или я навсегда останусь бывшей Романовского, и такой вариант меня не устраивал.
Какой от этого толк? Не жена ему, и не свободная девушка!
После завтрака Василий отошел на террасу покурить. Я подошла к адвокату, когда он смотрел на озеро. Сегодня было ясное небо, а вода спокойная. Чайки летали над бирюзовой гладью и перекрикивались между собой.
— Красота, захватывающая дух! — воскликнул Василий. — Я понимаю вас, Ярина, почему вы никогда ни за что не поменяете родные края на шумную столицу!
— Это точно! Василий, мы можем поговорить?
— Да, конечно, что вас беспокоит? — вежливо спросил адвокат.
— Я вчера узнала, что Романовский все еще носит медальон верности, хотя порвал с помолкой. Вы можете это уладить? Нам с ним пора освободиться от оков прошлого, если вы понимаете, о чем я, — наконец-то высказалась я, и меня тут же начало трепать. Ведь я не знаю, как на это отреагирует бывший жених!
— Конечно, без вопросов. А ваш где? — поинтересовался Василий.
— Он у меня. Но Романовский об этом не знает. Я боюсь, что он сделает что-то плохое со мной… Он сильно домогается меня! — рассказала я с надеждой, что хоть этот человек сможет мне помочь.
— Хорошо, сейчас лучше будет поговорить нам троим в кабинете, — сказав это, Василий позвал Романовского, махнув ему рукой.
Романовский достал сигарету подкурил и лениво подошел к нам.
— Что еще случилось, Арийская?
— Нет никаких проблем, Илья, просто нужно кое-что обсудить, давайте уединимся в кабинете.
И мы пошли за адвокатом.
Естественно, Романовский кидал на меня холодные озадаченные взгляды. Мы вошли в кабинет, Василий закрыл дверь, сел в кресло, а мы с Романовским устроились напротив.
— Так-с, я собрал вас тут по одному личному вопросу. Илья, ты все еще носишь медальон верности? — адвокат сразу перешел к делу.
Романовский нахмурил брови.
— Да… Но — это вещь столетней давности, она не имеет значения!
— Ты ошибаешься, — озадачил бывшего адвокат. — Надо рассказать об этом великому шаману и узнать, как дальше быть с медальонами. Если они целые, то ваша помолвка не была разорвана.
— Какого!.. Как так, я порвал с ней, я сказал это Валентину Семеновичу и шаману лично! — выкрикнул Романовский, и затем грозно посмотрел на меня. — Что ты мутишь опять?
Но вместо меня продолжил Василий.
— Да это так, я помню. Но есть один немаловажный нюанс! Если бы ты, Илья, не только сказал слова отречения, но и поломал оба медальона, тогда она была бы аннулирована. Поэтому я хочу видеть ваши медальоны.
— Не понимаю… Это все в прошлом. Зачем ты трепанула Василию про медальон?
— Романовский уставился на меня, и у меня от его разъяренного взгляда сердце затрепетало. Как хорошо, что мы не наедине!
— Потому что она правильно сделала! Ведь большое значение имеет еще тот факт, какие они. Есть те, которые невозможно сломать.
— Я в курсе! — Романовский погладил свою мелкую щетину. — Да… пусть уважаемый решает.
— Что ж, тогда попрошу вас снять медальоны и положить на стол, — Василий положил на столешницу белый конверт.
Романовский быстро снял и положил свой золотой медальон.
Пришла моя очередь. Эта вещь была мне дорога все эти пять лет, но время пришло отдать ее. Кроме того, у меня ничего не изменится, я все та же!
Но я не знала, как это сделать.
— Но я не могу его снять, потому что он…
— Потому что его у тебя нет! Ты сказала мне вчера, что сняла его давным- давно. — Я опустила глаза, и он повысил тон. — Неужели соврала?
