Резкость, с которой она произнесла эти слова, была настолько убедительной, что это могло быть и правдой.
— Когда это произошло?!
От ярости у горца перехватило дыхание. Дунстан не мог даже предположить ранее, что гордая Вивиана может так опозорить себя. Но он видел ребенка — с тонкими чертами лица и каштановыми кудряшками.
— Это случилось пять лет назад, летом, когда вы и ваш брат покинули Ледяной Утес, — Вивиана говорила тихо и нежно. — Я была разбита и после того, что случилось, не хотела больше выходить замуж.
На Дунстана нахлынул водоворот чувств. Он дышал тяжело, как воин, проведший весь день на поле боя.
— Тем не менее вы не смогли отказать себе в страсти, которая должна была принадлежать только мне, — Дунстан не смог бы скрыть горечь и презрение в своих словах, даже если бы и хотел.
Вивиана сделала шаг назад, споткнулась о подол юбки и упала, неосторожно задев рукой факел, который мигнул и погас.
— Ох!
Дунстан поймал девушку, но уже был не в настроении проявлять нежность. Для него Вивиана больше не была невинной девицей. Оказывается, она не отказывала себе в поцелуях и женских радостях и отдалась другому мужчине после того, как отказала ему. И Дунстан не собирался допустить, чтобы она снова отвергла его.
Он грубо обнял девушку за талию и прижался к ней. Сердце Вивианы колотилось в унисон с бешеным стуком в крепкой груди горца. Беспощадно и грубо Дунстан продолжил там, где остановился в башне у колодца: он провел рукой по шелковым волосам девушки и, потянув их чуть назад, заставил ее откинуть голову, после чего закрыл рот поцелуем.
Темнота окутывала их. Зажженный страстным желанием Дунстан прислонился к стене, защищая рукой от грубого камня спину девушки.
Вивиана издала приглушенный звук, означавший одновременно удовольствие и боль, но она не попыталась вырваться из крепких объятий. Наоборот, ее рот расслабился, отдаваясь во власть поцелуя, она прижалась грудью к Дунстану, и он почувствовал, как отвердели ее соски, требовавшие ласки. Рывком он развязал ленту натуго зашнурованного платья, освобождая ее грудь. Нежное тело защищала тонкая рубаха, которая в данный момент едва ли служила препятствием для безжалостного мужчины.
«Подарил ли ей первый любовник такое же удовольствие? — промелькнуло у Дунстана в голове. — Я сделаю все, чтобы она забыла ублюдка, укравшего ее невинность».
Наконец Дунстан отстранился и осторожно поднял девушку на руки.
— Я отнесу вас в постель, — он поднялся по ступенькам, прижимая ее к себе и жалея об одном: что не может рассмотреть в темноте выражение ее лица, которое освещал только бледный свет зимней луны, падавший через решетки узких окон.
Светло-медовые волосы Вивианы упали ему на руку и закрыли плечо, от страстных поцелуев ее кожа была розовой и влажной.
— Нет, — прошептала она, тяжелые шаги заглушили ее слова. — Мы не можем себе этого позволить.
— Вы принадлежите мне, Вивиана. Я никогда не предавал вас и не сделал ничего, чтобы заслужить вашу вражду.
Неважно, поклялся Дунстан перед священником или нет, он дал ей слово рыцаря. Ее неверность стала новой раной у него в душе, и она не заживет без признания.
— Я поверила, что вы такой же, как и ваш брат.
Холодные слова Вивианы задели Дунстана, и он молчал до самой двери, ведущей в ее покои.
— Он — сын моего отца, — наконец промолвил Дунстан, опуская девушку. — Я никогда не желал присвоить долю сводного брата. Половина земель Мак-Кинтайлов принадлежит Эйдану.
— Но я слышала, что Эйдан попытался присвоить себе все, пока вы по приказу короля были в далеких странах. Ни один горец не предал бы свою родную кровь. Я не могу поверить в то, что вы не знали о предательском характере своего брата, когда явились в Ледяной Утес на смотрины невест, — ее слова, казалось, были наполненными ледяным ядом.
Дунстан все еще гневался, но сдержался, отвечая на новые обвинения.
— Это правда. Эйдан попытался присвоить себе власть, когда я ушел. Он изменился с тех пор, как ваша сестра оболгала и отвергла его. Горечь и боль могут изменить и разрушить человека, — Дунстан посмотрел Вивиане в глаза. Теперь он мог видеть в них свечение небольшого факела, который горел рядом с ее дверью. — С сегодняшнего дня я чувствую это намного лучше, чем когда-либо прежде.
Обида и гнев в его груди возрастали, хотели вырваться. Он хотел потребовать от бывшей невесты объяснений ее предательства, но понял, что никогда не обретет удовлетворения, если получит только эти объяснения, не получив самой Вививаны.
— Я не буду брать силой то, что вы не хотите мне дать по собственной воле. Но знайте, Вивиана, что я не буду больше относиться к вам как прежде. Теперь я знаю, что вы — опытная женщина. В следующий раз, если мы встретимся в темном проходе, берегитесь. Я использую все свои навыки и сделаю так, чтобы вы умоляли дать вам еще больше.
Вивиана открыла рот, словно хотела что-то сказать, но снова закрыла и подтвердила кивком, что хорошо поняла предупреждение. Больше не сказав ни слова, она забежала в свои покои и захлопнула дверь.
Дунстан не удивился, когда услышал, как на другой стороне задвинулся дверной засов.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
— Я не понимаю, почему я должен ждать вместе с вами? — проворчал сэр Олден. — Вы сами не можете встретить Дунстана и проводить его к лэрду?
— Нет. — Вивиана намеренно задерживала советника, не желая даже на миг остаться наедине с Дунстаном. Несмотря на то, что он вел себя в последние дни подозрительно спокойно, она не забыла его предупреждение.
— Чего вы ожидаете от этой встречи, госпожа? Что сказать вашему отцу, чтобы он прогнал человека, который попросил убежище? — Cоветник нервничал. Он то расхаживал перед камином, то пытался успокоиться, гладя старую гончую. — Не забывайте, леди, что лэрд Малкольм болен и растерян. Он не поймет, почему я буду вести разговор вместо него.
— А вы, сэр Олден, не забывайте, что Дунстан — из рода Мак-Кинтайлов. И это по вашему совету я приютила врага под нашей крышей, — произнесла Вивиана, задумчиво глядя на пламя в очаге. — Я была сегодня у лэрда и напомнила ему о вражде между нашими кланами. Вы должны сказать моему отцу, что мы продолжаем поиски достойного преемника.
— Леди Вивиана, сэр Олден, — глубокий голос Дунстана раздался так внезапно, что заставил девушку вздрогнуть всем телом и вызвал беспокойство.
Он стоял в дверях, слегка склонившись в знак приветствия. Румянец на лице и влажные волосы свидетельствовали, что воин только что вернулся с прогулки.
Они не разговаривали всю неделю. Последние дни Вивиана была вынуждена вести себя так, как это подобает гостеприимной хозяйке: сидеть рядом с Дунстаном за одним столом и обмениваться вежливыми фразами.
— Вы готовы?
